— И когда это случилось, — спросил Колосов, — прозрение и разрыв?

— Да вы не иронизируйте.

— Извините. Сорвалось… Глупость. Вы расстались со Студневым почему? Что, была замешана другая женщина?

— Женщина? — Аврора презрительно подняла брови. — Нет, конечно. У Макса вечно было полно каких-то девиц. Он с кем-то постоянно сходился, расходился, выяснял отношения, спал. Меня это не касалось. Я никогда, понимаете, никогда не строила на его счет никаких планов. И замуж за него я не собиралась. Мне и одного брака вот так хватило. Макс был Для меня просто как якорь, понимаете? Плечо, опора — вот что я от него хотела получить. А оказалось…

— Опору ищут как раз в браке. Но я, наверное, ошибаюсь. Значит, Студнев не оправдал даже таких надежд?

— Он ничего не оправдал и оправдывать не собирался.

— А вот я слышал, что он, напротив, был в вас очень сильно влюблен.

— От кого вы слышали? Ну признайтесь, — от Марьяши Потехиной, — Аврора грустно усмехнулась, — она такая. Добрая, сердечная, простая. И о других так же думает. И потом, она читает огромное количество любовных романов.

— Все-таки почему вы расстались со Студневым? — настаивал Колосов. — Поверьте, я интересуюсь не из любопытства.

— Верю. Вы же его убийство расследуете. — Аврора посмотрела на него пристально, оценивающе. — Мы расстались, как только я поняла, что опорой для меня он не будет, другом тоже. У него на мой счет были свои планы. И это меня не устраивало.

— Какие планы?

— Меркантильные, какие же еще могут сейчас быть планы?

— Ну, например?

— Например, он стал настаивать, чтобы, кроме бракоразводного процесса, я затеяла и гражданский процесс раздела прав на компанию «Видео-арт-группа». Студнев настаивал, что это наше с Гусаровым общее, совместно нажитое имущество и у меня там доля.

— А разве это не так? Студнев заблуждался?

— Он никогда не заблуждался ни в чем, что пахло деньгами, — отрезала Аврора, — он был абсолютно прав. Но это был совет не друга, а… Да злейший враг мне не посоветовал бы такого! А Макс не только советовал, он настаивал, злился, закатывал скандалы. Мне! Я от одного-то скандалиста еле спаслась. Студнев хотел, чтобы я письменно переуступила эту часть своих прав на компанию ему и чтобы он от моего лица судился с Гусаровым как доверенный представитель и… В общем, полный бред!

— Но он же пекся о ваших интересах.

— Он просто хотел меня использовать. Эта компания… Несколько лет назад Гусаров брал у него кредит под нее. Потом вернул деньги, расплатился. Но какое-то время они со Студневым были компаньонами. Хотя Макс всерьез шоу-бизнесом никогда не занимался.

— А чем он вообще занимался?

— Да всем, что приносило прибыль. Давал ссуды под проценты, под залог имущества, держал фирму уличной и транспортной рекламы, потом вложил деньги в импорт вина. Его фирма получила какие-то сногсшибательные ;льготы в Молдавии и, кажется, в Абхазии. Я точно не . знаю. Молдавские вина, конечно, не ахти какие, но деньги это ему приносило немалые. И я должна была приносить ему прибыль, раз уж он со мной сошелся. А я устала, понимаете, устала приносить прибыль, быть дойной коровой…

— Значит, вы отказались передать ему права на компанию, я правильно понял? — спросил Колосов.

— Да, я его вежливо послала подальше. Сказала, что это не его дело. А он… Он всегда вежливый такой был, галантный, И тут заявил мне тихо так, с улыбочкой — зря, мол, я так с ним себя веду. Что, наверное, за эту вот мою строптивость Гусаров и учил меня кулаками. Но что он не мой муж и хулиганских выходок не терпит, но строптивости женщинам тоже не прощает. У него, мол, принцип такой — всегда наказывать строптивость в женщинах. А способы для наказания есть разные.

— Вы хотите сказать, что он чем-то пытался вас шантажировать?

— Он мне сказал, что он так сильно, так страстно меня любит и всегда любил, что не может просто стерпеть, что оба мои сына — дети Гусарова. Он сказал — младший мой так ему нравится, что он когда-нибудь не справится с собой, с чувствами нахлынувшими не справится и возьмет и намекнет какому-нибудь репортеришке в припадке откровенности, что ребенок этот у меня от него.

— Да он просто дурак был, Студнев-то, — хмыкнул Колосов, — вот болван-то. Он вас к вашему мужу ревновал, только и всего. Нашел чем шантажировать! Смешно даже.

— Вам смешно? — Глаза Авроры вспыхнули и зло сузились. — Ну конечно, вам смешно!

— Да что тут такого? Я не понимаю! Ну, сморозил парень глупость. Подумаешь — это он из ревности хотел вас уязвить.

— А мне вот кажется, что он эту свою глупость где-то кому-то все-таки ляпнул, — многозначительно сказала Аврора, — иначе по какой причине его убили?

Колосов с удивлением взглянул на нее. Помолчал.

— Ах, вот что, — сказал он, — я вот вас все спросить хотел, что вы о его смерти думаете? А вы вон что, оказывается, думаете…

— Я ничего не думаю. Я ничего не знаю. Но мне… мне страшно с некоторых пор. И неуютно. Вот что.

— А зачем вы все-таки его пригласили в тот вечер на ужин в ресторан, если вы уже расстались?

— Ну я не могла Макса вот так сразу отшить, — протянула Аврора, — и потом, он все время мне названивал, просил о встрече, говорил, что нам надо объясниться, я, мол, его неправильно поняла, ему от меня ничего не надо. Когда хотел, он умел уговаривать. У него был такой дар — убеждать женщин, очаровывать, если хотите. И в тот вечер, точнее, накануне он мне тоже позвонил, предложил встретиться. Я не хотела, сказала, что занята. Он сразу: чем занята? Я сказала — у Марьяши друзей собираю. А он: «Можно и я приду?» Ну что мне было делать — сказать: нет, не приходи?

— Я бы на вашем месте так и сказал.

Аврора усмехнулась:

— Вы мужчина. Вам это проще. И вообще, что вы во всем этом понимаете?

— Да, мало что я во веем этом понимаю. Запутано очень. Встречались, потом расстались, потом вместе за столом посидели в теплой компании. Бац — он мертвый, и она даже на его похороны не пришла. Нелогично, — сказал Колосов. — И ко всему еще выясняется, что обиделась она на него, беднягу, именно потому, что он ее ребенка хотел назвать своим, то есть почти усыновить.

— Да это мой ребенок, мой сын! Жизнь моя! — воскликнула Аврора. — Я только сейчас поняла, случись что со мной — мои дети, они же никому не нужны будут. Даже отцу родному. А Студнев, с этой его трепотней, этими улыбочками… Разве можно было такое говорить? Он же такими словами, этой ложью приговор подписал, идиот, и себе, и мне!

— Гусаров, ваш муж, таких откровенных заявлений вашему приятелю не простил бы? — быстро спросил Никита.

— Да что вы о моей жизни с Гусаровым знаете? Я в его доме иногда дышать боялась, не то что…

— Скажите, Гусаров звонил вам в тот вечер, в пятницу?