— Мамашенька, вспомните, — сказала я строго, усаживая Жонкелию на табуретку, — ведь Бриско говорил, что он заплатил и гончару, и плотнику?

— Да, — коротко подтвердила она.

— И вы видели у него золото? — продолжала расспрашивать я.

— Да, — подтвердила она снова.

— Вот, что и требовалось доказать! — я прищелкнула пальцами и повернулась к Рейвену. — А теперь, вспомни, что нам говорил Димак…

— Нам? — приподнял бровь судья.

— Ну, тебе, — поправилась я. — Когда я сидела в шкафу.

Жонкелия молитвенно подняла руки и закатила глаза, но я продолжала:

— Димак сказал, что деньги, которые передала ему Эдит, превратились в листья. Вполне логично, что после смерти Бриско его колдовство перестало существовать. Но расписка осталась! — я схватила её, разглаживая и всматриваясь в буквы. — И это значит, что колдовство, создавшее её, это не колдовство Бриско.

— Кто-то из деревенских ведьм? — подсказал Рейвен.

— Скорее всего, — согласилась я. — Кто-то из тех, кого Бриско обучил заклинанию иллюзии. Мне всегда казалось подозрительным, что в этой деревеньке столько красоток! Только почему-то видишь одно, а зеркале — совсем другое. Или в медном чайнике…

— Небеса милосердные, она спятила, — заявила Жонкелия замогильным голосом.

— Ничуть, мамашенька, — успокоила я её. — Всё началось с медного чайника, — и я быстро рассказала Рейвену и Жонкелии, как увидела совсем не миловидную мордашку Модести в отражении. — А потом она так и шарахнулась, когда зашла в лавку к брадобрею, а там — зеркало во весь рост. Девицы хитрые — не стали сильно изменять внешность, а только чуть подправили и придали яркости. Глазки-звёздочки, точеные носики…

— Расписка, — напомнил Рейвен.

Сейчас глаза у него блестели чуть ли не ярче, чем у ведьмочек.

— Расписка, — я вернулась к теме долга. — Кто утверждал, что расписку написал лично Бриско?

— Лоури, Мадауг, Шемсин, — назвал судья имена мастеров.

— Бинг… Точно! — похвалила я его за догадливость. — А значит, они нам заведомо лгали. И они знают, кто написал эту расписку.

— Подожди, — судья нахмурился. — Почему ты считаешь, что знают? Кто-то из ведьм мог превратиться в Бриско и написать им эту расписку.

— Ты же слышал, что говорит мамашенька, — возмутилась я. — Её сын полностью выплатил долг. Зачем ему врать собственной матери? И к тому же, заклинание иллюзии и заклинание чужого облика — два разных заклинания. Я видела это в книге. А после смерти Бриско ни разу никто не принимал чужой облик. Мне кажется, Бриско не научил ведьмочек этому заклинанию. Это опасно. Он осторожничал. Таким оружием лучше владеть в одиночку, а то мало ли. Вдруг кому-то захочется подставить его точно так же, как он подставил Эдит.

— Сил мне и терпения, — пробормотала мамаша Жо и обхватила голову, удрученно уставившись в стену.

— Они нам всем понадобятся, — пообещала я ей.

— Всё это только домыслы, — медленно произнёс Рейвен, — но надо поговорить с этой троицей.

— Это уже я поручаю тебе, — сказала я деловито. — Пригрози им наказанием за колдовство. Они прекрасно знают, что расписка Бриско — фальшивка. Поэтому и не хотели отдавать её мне. Надо с ними поговорить, выяснить, с кем они в сговоре, а ещё… Рейвен. Нам надо разоблачить ведьмочек. Всех сразу. Одновременно.

— И как это сделать? — поинтересовался судья.

— Очень просто, — идеи у меня так и фонтанировали. — Давай поженимся.

— Ну наконец-то хоть одна здравая мысль, — заявила Жонкелия, прихлопнув ладонями по коленям.

Но Рейвен не торопился разделять её восторги.

— Мне кажется, — сказал он спокойно, — это не то что вы подумали, Жонкелия.

— Конечно! — я в азарте пристукивала кулаком о ладонь. — Это для прикрытия. Мы объявим о свадьбе, пригласим всех деревенских девушек на девичник, и здесь-то их и поймаем!

— Беда-а, — протянула мамаша Жо и опять обхватила голову.

— Никакая не беда, мамашенька, — обиделась я. — Это прекрасная возможность поймать их всех. Чтобы никто не улизнул. И ваша помощь мне необходима. Потому что я понятия не имею, как тут организовываются свадьбы. Мне понадобятся зеркала, — я загибала пальцы, — сети, крепкая и длинная верёвка, и человек шесть сильных мужчин, вдвоём мы с Рейвеном не справимся.

— Верёвка-то зачем? — спросил судья.

— А как же — уничтожить главное зло? — ответила я вопросом на вопрос.

— Я — спать, — объявила мамаша Жонкелия и поднялась с табуретки с таким видом, будто уже сейчас отправлялась на войну с ведьмами. — И вам то же советую.

Намёк был понятен, и я отправилась провожать Рейвена до дверей, хотя мне хотелось обсудить свой план до мелочей.

— Наведаюсь к Шемсину и его дружкам, — сказал судья, прощаясь. — А ты будь поосторожней. Воевать с ведьмами — это, всё-таки, моё дело.

— Ну да, — усмехнулась я, — мельничиха должна заниматься зерном. И всё-таки не понимаю…

— Чего? — спросил он.

— Почему моргелюты показали книгу только мне и Бриско?..

— По-моему, ты думаешь совсем не об этом, — Рейвен ушел, даже не сделав попытки поцеловать меня на прощание.

Но сказать честно — на лестнице маячила Жонкелия, так что целоваться при ней было не очень.

— Опять шпионите? — спросила я её, поднимаясь по ступеням. — Мамашенька, я — умная и самостоятельная женщина, не надо меня пасти.

— Умная? — усомнилась старуха. — С большого ума ты мужику жилы тянешь.

— В смысле? — я полностью была захвачена планами по разоблачению ведьм, и разгадывать намёки Жонкелии не было ни времени, ни желания.

— В смысле, — передразнила она меня. — Что за свадьбу ты решила устроить?

— Это для дела, — объяснила я.

— Вот то-то и оно! — вспылила старуха. — Дразнишь мужика… как своего осла яблоками!

— Мамашенька! — уставилась я на неё изумлённо. — А кто там сводничал в пользу графа? И говорил, что судья — сумасшедший и замуж за него не надо?

— Что было, то прошло, — ответила она невозмутимо. — Спать иди.

— Что-то изменилось? — окликнула я её вслед. — Может, господин судья вам взятку дал, чтобы вы к нему подобрели?

Жонкелия остановилась и оглянулась на меня через плечо. Я впервые видела у неё такой взгляд — не угрюмый, не мрачный, а… ласковый?.. Да ладно! Разве мамаша Жо умеет смотреть ласково?

Я сморгнула — и наваждение пропало. Передо мной снова была прежняя Жонкелия, и она сварливо отрезала:

— Просто вы с ним — двое чокнутых. Лучше пары не найти!

Она хлопнула дверью, а я осталась одна в коридоре.