Снаружи нас ждала уже знакомого вида машина, за руль Манеско сел сам. На поляне, куда мы добрались минут через двадцать, нашлась автоматическая спускаемая капсула – крошечная, всего раза в три больше аборигенского наземного транспорта. Антрополог затолкал нас туда, явно стремясь поскорее отделаться, махнул на прощанье рукой, и Гаранин задраил шлюз.

Внутри оказалось тесно. Шесть сидений в три ряда, низкий потолок, под которым даже я была вынуждена пригибаться. Перед передним рядом виднелся какой-то пульт, но через весь экран шла надпись «работает автопилот». Однако мы все равно устроились там: полковник на всякий случай, чтобы успеть среагировать, а я втиснулась рядом с бронированным начбезом за компанию, мне так было спокойней.

Оглядываясь, я с наслаждением вдыхала безвкусный отфильтрованный воздух. Пальцы то и дело норовили ухватиться за какой-нибудь предмет обстановки, чтобы убедиться в реальности происходящего и ощутить, наконец, привычные материалы.

– Никак не могу поверить, что все закончилось, – пробормотала негромко. – Долго они нас будут тут держать?

Ответить Гаранин не успел, приятный женский голос попросил активировать фиксирующие устройства и сообщил, что после этого проведут дезинфекцию и дадут команду на старт. Потом предупредил о перегрузках, велел сохранять спокойствие и заверил, что все системы работают в штатном режиме.

Впрочем, в кресла нас вжало несильно. Ощутимей, чем при старте на штатном челноке какого-нибудь большого космодрома, но не настолько, чтобы этого нельзя было терпеть.

Тихий гул давил на уши.

– Зар, а… что будет теперь? – спросила напряженно.

– Ты передумала? – усмехнулся он.

– Нет. Наверное, просто сложно поверить. Столько всего случилось, столько переживаний, и вдруг – такой тривиальный конец. Нам подогнали шлюпку, мы спокойно в нее погрузились. Я готовилась к чему-то большему, и теперь… тревожно.

– Нормальный конец, – отмахнулся полковник. Пару секунд помолчал, потом вдруг отстегнул перчатку брони и взял меня за руку. – Не дергайся, Вась. Так все и бывает при эвакуации с населенных, но неконтактных планет. Хотя иногда граждан Союза приходится у аборигенов красть. Иногда отбивать. А потом – долго лечить. Мы с тобой очень удачно попали, поверь.

– Лечить? – растерялась я.

Полковник выразительно постучал пальцем по виску.

– И как, успешно?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Что же там с ними такое делают? – потрясенно пробормотала я.

– Ты правда хочешь знать? – Гаранин насмешливо вскинул брови.

– Нет, – поспешила заверить его. – Это был риторический вопрос. Лучше скажи, нас действительно могут подозревать в попытке сдать «Черного лебедя» террористам? Ты не шутил?

– Вась, даже если будут подозревать, все это не смертельно, – полковник поморщился. – Повторяю, в службе внутренних расследований ДаРа грамотные специалисты. Ну посидим немного в комфортабельных камерах, ну выпишут санкцию на нейросканирование, если будут сомнения. Штука противная, потом пару дней голова как чужая, но не больно – сканируют под наркозом.

– А тебя что, уже когда-то… – растерялась я.

– И неоднократно, – хмыкнул начбез. – Не ерунди, Вась.

Он ободряюще пожал мои пальцы, погладил запястье.

Ладно, будем считать, на этот раз полковник проявил несвойственные себе ораторские таланты и сумел меня успокоить. Да и сильные пальцы, которые нежно поглаживали ладонь, очень помогали отвлечься от мрачных мыслей.

На стыковочной палубе, вдоль которой тянулись ряды ведущих в капсулы шлюзов, нас встречала целая делегация во главе с капитаном, его можно было легко опознать по знакам различия на серой повседневной форме. Импозантный подтянутый мужчина преклонных лет с характерной для основной киронской расы зеленоватой кожей, я бы дала ему около сотни земных. Позади него полукругом стояло четверо мужчин заметно моложе и крепче. Вооруженных и бронированных, однако без шлемов.

Кирон вместе с тремя своими колониями вступил в состав Союза давно и охотно, выходцев оттуда можно было встретить где угодно. Это как раз тот случай, когда чужая цивилизация оказалась очень близка нашей – и морально, и биологически. Именно с ее представителями заключалось подавляющее число межвидовых браков, причем совершенно полноценных: мы идеально совместимы, всех отличий – чуть иной фенотип.

Когда я вслед за Гараниным высунулась из низкого шлюза, с раздраженным шипением потирая свежую шишку на макушке, все присутствующие не спускали напряженных взглядов с полковника, а тот словно не замечал их. Ободряюще улыбнулся мне, подал руку, помогая выбраться.

– Добро пожаловать на борт, – опомнившись, нарушил молчание капитан. – Алаути Акайя Аю, капитан корабля. Мне сообщили, что вы… не возражали против эвакуации?

– Мы за нее очень благодарны, – уверенно ответила я. – Местные… пугают.

– Странно, они вроде бы бережно относятся к женщинам, – удивленно вскинул Алаути зеленовато-седые брови.

– Слишком бережно, – поморщилась я.

Капитан понимающе улыбнулся, потом опять посерьезнел и обратился к Гаранину:

– Захар Львович, я надеюсь, что и в дальнейшем вы не будете возражать…

– Куда проследовать для помещения под домашний арест? – со вздохом перебил его полковник.

На этих словах капитан заметно расслабился и вновь повеселел.

– Нет необходимости, – заверил он. – Но я попросил бы вас сдать оружие и броню, не возражаете?

– Не возражаю.

– Этьен, – обратился киронец к одному из охранников, тот сделал полшага вперед, – примите, пожалуйста, с соблюдением всех формальностей.

Тот коротко кивнул, и Гаранин, заговорщицки подмигнув мне, отбыл в сопровождении эскорта из троих местных. Я проводила громыхающие ботинками фигуры напряженным взглядом.

– Не беспокойтесь, ему ничего не грозит, – заверил меня капитан. – Пойдемте, Василиса Аркадьевна, я покажу, где ваша каюта. Сейчас по корабельным часам пять вечера, сутки у нас стандартные, распорядок – тоже. Жить по планетарным слишком неудобно. Или требуются более детальные пояснения?

– Нет, спасибо, я знакома с космическими порядками, – вежливо ответила ему. – А нас не отправят прямо сейчас? Вы же, наверное, сообщили, кого подобрали. Захар уверен, что нас подозревают в том, что случилось с «Черным лебедем».

– Сообщил, – не стал отрицать очевидного Алаути. – Насчет подозрений… Распоряжение было соблюдать осторожность и задержать, но опасными преступниками вас не называли и на помещении под стражу не настаивали, разрешено действовать по обстоятельствам. Да и после выступления Манеско уже сложно опасаться вас всерьез.

– Выступления? – не поняла я.