И за кормой «Ретвизана» тоже происходили нехорошие события – шесть шебек вышли из потаенных бухт, устремляясь к французским кораблям.

– Это засада, капитан!

– А то я не вижу… – проворчал Сухов. – Понч! – Всё готово! Угу…

Едва слышный, с «Сен-Эспри» донесся звук горна, и тотчас же флагман украсился цветастыми сигналами – это была знаменитая трехфлажка, изобретенная незабвенным де Рюйтером.

Олег направил трубу на флажки.

– Эй! Нам приказано атаковать шебеки! Красную и черную!

В ту же минуту прогремел гром залпа – первыми открыли огонь пираты «Меццоморте».

«Аль-Мансурия» и «Аль-Музаффар» окутались тучами дыма, обстреливая «Сен-Эспри».

«Дюк» де Турвиля двинулся к западу, чтобы, меняя галсы, подойти флагману на выручку.

Приходилось лавировать, что для фрегата с полусотней орудий на борту было непросто.

Однако делать было нечего – встречный ветер с юга, задувший так не вовремя, помогал берберам и мешал французам.

Громадный «Сен-Эспри» заворочался, ломая строй, и ахнул всем бортом, поражая молодцев Мезаморты, но и самому флагману досталось – Олег даже дымки различил на его палубе.

Надо полагать, пираты стреляли калеными ядрами. – Еще один! – закричал Бастиан. – С с-севера!

В самом деле, третий по счету фрегат турецкого дерья-бея приближался, следуя за шестеркой шебек.

Он не стрелял, медленно продвигаясь под углом к ветру. Зато шебеки, выставившие косые паруса, шли довольно-таки шустро.

Первым от них пострадал пинас «Хамекон» – два пиратских корабля, обходя француза, открыли огонь из носовых и части бортовых орудий.

Вот только обгонять пинас они не стали, как можно было ожидать. Зачем подставляться?

Дав залп, шебеки отвернули, пропуская следующую парочку. И еще залп. Карусель устроили!

Грот-мачта на «Хамеконе» накренилась, пинас развернуло ветром, и тамошние пушкари тотчас же выстрелили, накрывая одну из шебек.

А той как с гуся вода.

Третий французский фрегат, «Шеваль-Марин», развернулся и двинулся с попутным ветром, экономно тратя снаряды.

Шебеки, словно волки на медведя, бросились к нему, окружая и паля из орудий.

– К-капитан! Ш-шебека!

– Вижу, Бастиан… Понч! – Готово!

– Нижним деком! Огонь!

«Ретвизан» вздрогнул, извергая облако белого дыма.

Когда оно рассеялось, на красной шебеке явно прибавилось работы плотникам – ядра кое-где вышибли фальшборт, зияли отверстия в надстройке.

Тут же прилетела ответка – восемь бортовых пушек с шебеки грохнули почти одновременно.

Флейт едва ощутимо вздрагивал, принимая подарки в два окка весом – фунта четыре или чуть больше. Ядрышки.

Подвернув кормой, красная дала залп из кормовых орудий.

– Понч! Верхним деком, пушки от носа до миделя! Огонь!

Рявкнули орудия, поражая шебеку. А тут и черная подошла за своей порцией.

– Понч!

– Да понял я, понял!

Оставшаяся половина пушек на верхней палубе, из тех, что ближе к корме, влепили ядра в черную шебеку.

Пиратам это очень не понравилось – вспышки выстрелов из мушкетов так и засверкали. – Мушкетеры – товсь! Пли! «Получите и распишитесь!»

– К повороту оверштаг! Поворот!

Морячки-корсарчики забегали, тягая снасти.

Неповоротливый флейт медленно, словно без охоты, подвинулся кормой к югу и сразу, с попутным ветром, обрел маневренность.

В это самое время черная шебека, прозванная «Селемие», поспешила вперед, на север, загораживая красную, которую тоже окрестили на турецкий лад – «Реал-Мустафа».

– Залп лагом! Огонь!

Грохнуло так, что у Олега в ушах зазвенело.

Причем берберы выпустили ядра почти одновременно с пушкарями «Ретвизана».

С юга тоже докатился гром – это «Сен-Эспри» долбил по врагу.

– Мы им н-неплохо врезали, к-капитан!

– Что хотели, то и получили!

В самом деле, обе шебеки замедлили ход, побитые ядрами.

Флейт так и продолжал двигаться на север, подгоняемый свежим, весьма свежим зюйдом – приближалась буря.

– Не одно, так другое, – проворчал Пончик, – не другое, так третье… Угу…

– Надо успеть до шторма, Понч! А ну-ка… Пушки зарядил?

– Только с левого борта. Не все еще.

– Заканчивай!

Сухова посетила идея, подсказанная шквалистым ветром с юга.

– К повороту фордевинд!

Обе шебеки, хоть и подраненные, сдаваться не собирались, разворачиваясь к «Ретвизану» правыми бортами – считай, два десятка заряженных орудий.

Лихие капитаны шебек учли всё, кроме одного – силы ветра. Зюйд здорово клонил пиратские корабли, и этот самый крен не позволял вести огонь, разве что в воду.

Флейт тоже поддавался порывам ветра, но для его батарей всё обстояло наоборот – из-за крена стволы пушек задирались вверх. Однако Пончу было без разницы, каким огнем накрыть шебеки, навесным или настильным.

– Пли!

Ядра, описав крутые дуги, обрушились на палубы берберских кораблей, проламывая их, иной раз доставая днища, калеча и убивая пиратов, укрыться которым было просто негде.

«Селемие» особенно досталось – восьмифунтовые гостинцы практически обрубили шебеке далеко выступающую корму и повредили руль.

Беспомощный корабль развернуло на волне, почти что укладывая набок.

– К повороту! Поворот!

«Ретвизан» снова занял выгодную – наветренную – позицию, стреляя против зюйда.

Залпом верхнего дека Олег покончил с черной шебекой.

Когда рассеялся дым, «Селемие» тонула – снаряды искурочили всю ее палубу, пробивая днище. «Редкий ракурс!» – орал Пончик.

«Реал-Мустафа» сочла «Ретвизана» слишком уж неудобным противником и направилась обратно в бухту, которую незадолго до этого покинула.

Впрочем, легче от этого не стало – подошли три шебеки с севера. Еще одна, двигаясь в лавировку, приблизилась с юго-запада.

На ее парусах расплывалась огромная звезда Давида, почитаемая мусульманами как печать Сулеймана.

– К-капитан! У них б-брандер!

– Вижу! Готовьте кошмы! Намочить не забудьте!

– С-слушаюсь!

– Олег! У них два брандера! Вон еще один! Угу.

Сухов, бормоча проклятия, наблюдал, как из-за корпуса шебеки, отмеченной шестилучевой звездой, выплывали две фелюги.