– Ну, что ж,– вздохнул директор,– накопившееся неудовольствие всегда можно вылить на какого-нибудь стрелочника, который должен отыскаться в массе людей.

Директор нажал потайной звонок, закрепленный под столешницей письменного стола. Дверь отворилась и на пороге появилась секретарша.

– Срочно разыщите завхоза,– приказал директор.

– Его трудно найти,– пожаловалась молодая девушка, недавняя школьница.– Он всегда в делах и в бегах.

– Найдите его и приведите ко мне живым или мёртвым,– пошутил директор, вспомнив, что заместитель родом с Востока и должен понять важность сообщения, когда ему дословно донесут смысл сказанных слов.

В его устах, кроме смеха, слышалось рокотание угрозы и намек, что в каждой шутке есть часть шутки, а остальное правда.

– Я попробую найти его живым,– с улыбкой согласилась секретарша.

– Пробуйте и побыстрее.

Вскоре разгорячённый заместитель директора по хозяйственной части вбежал в кабинет Виктора Ивановича.

– Почему-то нерадивые строители никогда не успевают выполнять наши заказы в срок!– встретил директор своего заместителя заготовленной тирадой.– Если они не выполняют наши требования, найдите других. Я не намерен падать лицом в грязь перед иностранными гостями! Почему-то у них офисы начищены, а у нас в части блеска, как в песне, всегда чего-то не хватает.

Заместитель директора попытался сказать что-то невразумительное в своё оправдание.

– И не рассказываете мне, что, чего и как,– перебил директор, увидев полураскрывшийся рот.– Недоделки следует срочно исправить! У строителей,– смягчился он,– существует термин «покраска за два раза», о котором упоминается в смете каждого проекта. Предложите им покрасить пол во второй раз. И чтобы к утру полы высохли,– директор вновь перешёл на командный тон.– Если они не владеют технологией экспресс-метода сушки покрашенного дерева, то пусть дуют на краску сами.

Вслед за завхозом в кабинет директора вызвали Невыездного. Ни об утреннем эпизоде, ни о своих размышлениях и выводах Виктор Иванович не обмолвился ни словом. Спрятанный топор войны лежал в укромном месте.

– Семён Михайлович,– ласково обратился директор к своему подчинённому, вставая и на ходу собирая со стола бумаги в папку.– Я еду в аэропорт на встречу с французской делегацией. Попрошу вас завтра утром, как только мы появимся в институте, присоединиться к нам. С нами будет профессиональная переводчица, но я знаю, что у неё всегда возникают трудности при переводе терминов по специальности и здесь вы незаменимы.

– Хорошо, Виктор Иванович,– миролюбиво согласился Семён Михайлович, вспомнив следы своих ног в коридоре на свежевыкрашенном полу.

Утром следующего дня французская делегация знакомилась с достижениями института. Выступления руководителей лабораторий и отделов в кабинете директора затянулись до полудня. Каждый говорил чрезвычайно много о значимости разрабатываемой темы. Наконец последний оратор закончил выступление и присутствующие, облегчённо вздохнув, потянулись к выходу, чтобы поскорее занять свободные места в автобусе, забронированном для поездки на лесную поляну, где был организован званый обед в честь дорогих гостей. В охотничьем доме, посреди просторной светлой залы, рассчитанной на приём большой компании, стоял стол, уставленный яствами и деликатесами. Прибывшие чинно рассаживались. Во главе стола восседал хозяин. Справа от него сел заместитель директора по научной работе. За ним стала размещаться немногочисленная французская делегация, а оставшиеся свободные стулья хаотично стали занимать местные представители. Первый тост поднял Виктор Иванович.

– Мы ваши достойные ученики,– обратился он к французам с заздравной речью.

Он пространно заговорил, ссылаясь на исторические даты, о Парижской коммуне и ее влиянии на революцию семнадцатого года. У французов, не ожидавших столь длинного экскурса в историю, вытянулись лица. Никто из них не собирался выяснять, кто из родственников стоял со знаменем на баррикадах, а кто, оставаясь приверженцем короля, палил из пушек в те далёкие времена по сгрудившимся массам. Директора не смутила натянутая атмосфера. Он говорил правильные речи, и никто не мог его смутить. По окончании тоста, соблюдая приличия, компания шумно поднялась и выпила. Сам Виктор Иванович, сославшись на то, что за рулём, не стал пить. Семён Михайлович и рядом стоявшая руководитель отдела Мария Владимировна, эксдиректор института, озорно переглянулись, чокнулись и выпили. Они-то знали истинную причину добровольного отказа директора от спиртного, которую поведал им его сокурсник по учебному институту.

– Дело не в том, что ему нельзя пить,– объяснил как-то подвыпивший закадычный друг,– а в том, что, добравшись до глюков, он всегда начинает рассказывать, какой он великий учёный и что ему нет равных среди присутствующих. Его невозможно остановить, сколько бы ему не говорили. После отверзвления Виктор Иванович понял свою ошибку и, как разумный человек, перестал употреблять спиртное в компаниях, чтобы не попадать впросак. Поэтому ему остаётся наблюдать, как другие пьют, и контролировать обстановку.

Семён Михайлович с Марьей Владимировной могли позволить себе пригубить стакан с водкой, чем и воспользовались. Зачерпнув деревянной ложкой черную икру из кадки и кладя ее на дымящийся блин, Семён Михайлович показал французам, как это делается, попутно объяснив, что это вкусно, и предложил последовать его примеру. Французы знали о ценности икры, щедрости русских и незамедлительно откликнулись на зов, исходящий от чистого сердца. После ответного тоста уважаемых гостей, за столом быстро установились неформальная обстановка. Делить, собственно, было нечего. Все заговорили наперебой, не забывая об обильной еде. Расслабившись, люди вели беседу о делах насущных и, в первую очередь, о своих разработках, имеющих решающее значение для жизнеобеспечения населения. Вдоволь насытившись и устав от еды, они решили передохнуть. Первыми на воздух, как по команде, потянулись хозяева, за ними стайкой -французы. Семён Михайлович, обернувшись в сторону переводчицы и получив от неё молчаливое согласие, присоединился к французам, чтобы продолжить светскую беседу. Смешанная группа, остановившись на тропинке, не спешила возвращаться к дискуссиям и, задрав головы вверх, рассматривала вековые ели. Внимание привлекла белка, перескакивающая по деревьям, с ветки на ветку. Дождавшись, когда она скроется из видимости, коллеги постояли в тишине, любуясь нетронутой природой, и затем вернулись к столу. Позже началось братание. Обнявшись, весёлая компания, запела песню. В середине широким шагом шёл двухметровый Семён Михайлович. По обе стороны, не доставая до его плеч и не поспевая, за ним шли французы. Прогуливаясь по поляне, они распевали песни, забыв об окружающих. Переступив порог охотничьего домика, песнь не прекратилась. Её следовало допеть до конца. Размявшись, члены делегаций возвращались и усаживались по своим местам. Радостные французы, что поют на родном языке, усадили Семёна Михайловича рядом с собой, не дав ему дойти до своего места. Выпив за вновь родившийся тост, французская делегация, вместе с примкнувшим к ним новым членом, запела новую песню хором. Виктор Иванович хотел спросить переводчицу, о чём они поют, но не решился. В прошлый приезд английской делегации, на вопрос, о чём поют англичане с Семёном Михайловичем, переводчица объяснила, что слышит русскую песню о Волге с жутким английским акцентом. Для наглядности, наклонившись к уху, она пропела припев: