Первый не шевельнулся, когда она встала рядом, но Дисси угадала его неудовольствие по крепче сжавшимся кулакам. И вмиг переменила тактику, решив, что будет действовать так же, как он. В конце концов, зеркало придумали не только для того, чтобы любоваться красотой, но и разглядывать шрамы.

Знахарка шагнула ближе к погибшему, отогнула край покрывала, вгляделась в умиротворенно застывшее лицо и печально вздохнула. Не понять, сколько ему лет, но ясно, что мог бы жить ещё очень долго, завести семью, детей… построить дом. А теперь ничего этого уже не будет.

– Прости меня, миленький, – нисколько не притворяясь, сказала тихо и горестно, – это я виновата, что так все вышло. Ведь догадывалась, что нечисто у них с этими духами, да постеснялась лезть в чужие порядки. Думала, всё само собой устроится. Специально гнала от себя мысли дурные… разве же я могла представить, что ты своей жизнью за мою оплошку заплатишь? Прости, миленький, тебе ведь видно с небес, что не со зла я, а по недоразумению… ты ведь знаешь, как теперь болит по твоей загубленной жизни моё сердце, как казнится душа…

Принцы, поспешившие навстречу отцу, оказались возле скамьи почти одновременно с ним, но остановились, когда Первый застыл возле погибшего воина в скорбном прощании. Заметив спокойно приближавшуюся Дисси, Вайдильс с досадой заскрипел зубами: прощание с соотечественниками – старин-ный ритуал, и королеве стоило бы хоть немного изучить их законы, раз она выбрала их отца. Неужели непонятно, что сейчас он хочет побыть наедине со своим горем и всем остальным следует это чувство уважать?

А когда она начала что-то говорить, тихо и безысходно, даже поморщился вначале. Они воины, и никаких утешений им не нужно. Но заметил, что Второй шагнул вперёд, прислушиваясь, потом незаметно придвинулись ближе стоявшие в карауле инлины. А затем и воины из отрядов, ждавших распоряжений, стали постепенно сужать вокруг неё молчаливое кольцо, всем хотелось услышать, в чём так горестно кается их королева.

– …и мог бы построить себе прочный дом, жениться… завести детей… вот только теперь у тебя ничего этого не будет. Это я должна была сообразить, что женщины вашего мира растеряются, испугаются… и натворят бед. Ведь страх плохой советчик. А они всего лишь слабые и не приспособленные к такой жизни существа. Вон, многие из вас, попав в этот мир, в первые дни тоже растерялись, начали паниковать. А ведь вы – привыкшие к трудностям мужчины. Нет, миленький, я их не оправдываю, хотя они и от страха и растерянности такое совершили, но тоже сперва подумать должны были. Но я ещё раньше их могла бы понять, к чему может привести вся эта возня с духами. Ведь догадывалась, что дело нечисто, но смолчала, не стала вмешиваться в ваши отношения… и из-за моей глупой деликатности ты и лежишь теперь тут, и не увидеть тебе больше ни цветочков, ни солнышка…

– Дисси! – не выдержал Первый, рывком развернул к себе склонившуюся над усопшим жену и, рассмотрев залитое слезами лицо, крепко прижал её к себе, – не нужно, это я сам виноват, ты же сказала мне, что они продают духи за мясо… а я… только предупредил, чтоб следили, а нужно было приказать, отобрать…

– Дисси, вы оба тут ни при чём, виноват один я, – скорбно кривя губы, шагнул к ним Дьерджес, – отправился к ним всего с пятёркой воинов, думал, раз она живёт в моей комнате, значит, это моё дело, откуда мне было знать… что эти духи на нас так действуют… когда их везде разбрызгают.

– Не нужно меня выгораживать, – во взгляде подошедшего Вайдильса плескалась боль и вина. – Это я посчитал смешным твоё распоряжение следить, кто сколько мяса ест. Я вообще больше с детьми играл в последние дни, чем делами занимался. Не получилось из меня правителя, я уже указ подписал, Дьерджес теперь тут командует.

– Ну что ты, Вайд, – поняв, что ситуация начинает разворачиваться не в ту сторону, печально глянула на принца Дисси, – ты совсем не виноват, что с женой и детьми хочешь побыть. Тебе, если по-хорошему, отпуск бы взять… на полгодика, с детьми к морю уехать. А вот я, как женщина, должна была понять, что неспроста они так суетятся.

– Все мы тут одинаково виноваты, – внезапно шагнул к знахарке один из командиров, много лет служивший вместе с Айтерисом ещё в родном мире. – И не бери всю вину на себя, дочка. А за то, что пришла сейчас и сказала всё, что на душе было, хочу поклониться тебе по обычаю вашего мира.

Дисси охнула и рванулась остановить его, но воин с достоинством склонил перед ней голову и отступил назад. А на его место встал другой и, молча поклонившись, ушёл в тень.

Айтерис потрясённо смотрел на соратников, по очереди подходивших, чтобы выразить свою признательность его жене, и чувствовал, как медленно тает сжавший сердце ледяной ком. Конечно, боль потери никуда не исчезла, она останется в дальнем уголке его души навсегда, и это правильно. Но неизбывная вина за произошедшее уже не будет несколько лет тяжкой ношей сдавливать сердце, не давая свободно дышать и радоваться жизни.

Король в последний раз глянул на лицо погибшего и твёрдой рукой накрыл его покрывалом.

– А теперь пойдёмте в кабинет, расскажете нам подробно, что тут произошло, – сказал сыновьям деловым тоном и, обняв одной рукой жену за плечи, направился к дому.

– А почему вы вернулись так рано? – поняв, что гроза прошла стороной, осторожно спросил один из командиров.

– Не вернулись, а сбежали, – приостановившись на миг, пояснил Первый, глядя в насторожённые глаза соратников, – эльфы хотели нашими руками наказать своих соседей, войну им сегодня объявили. Чтоб уйти, нам пришлось фэй выпускать. Но всё обошлось, только в Улидат пара стрел попало, да Тергилиса маги немного задели, когда мы в портал летели. Зато мы утащили у них принцессу и нескольких детей. А подробнее всё расскажу завтра.

Айтерис и сам не понимал, для чего это им рассказывает, ещё час назад ему бы и в голову такое не пришло, как и позвать Дисси с собой на совещание. Но теперь он чувствовал, что именно так и следует поступить, потому что это правильно. Как правильно и то, что он не тащит жену на руках из последних сил, а тяжело идёт, опираясь на её плечо. И точно знает, что Дисси это не обидит, а наоборот, потому что его доверие она ценит много больше, чем несвоевременное позёрство. А на руках он ещё успеет её поносить, когда восстановит силы и немного разберётся с проблемами. И на море её отвезёт, вместе с внуками. Он сам себе это пообещал, а свои обещания привык выполнять.

– Дисси?! Ты почему не спишь?

«Я могла бы спросить то же самое», – фыркнула знахарка, рассматривая растерянное лицо Первого, стоящего возле постели. Она уже почти минуту наблюдает из мягкого кресла, стоящего у окна, как муж на цыпочках крадётся к кровати. Впрочем, кроватью эту люльку, подвешенную к потолку, у неё пока язык не поворачивается назвать. И признать её особо удобной тоже. А вот Лиизия, едва перебравшись в отведённые наследнику комнаты, первым делом потребовала, чтоб ей повесили точно такую же.

– Я только что встала, – чуть слукавила Дисси, – хочу сходить посмотреть, как там Улидат. Да и Астру пора будить… она просила пораньше.