– Докладываю: мы всю туристическую обувь выгребли, по размерам, и даже с запасом, мало ли что… Подтянутся ведь люди, как считаешь?

Да он оптимист! Но главмародер прав, сегодня ночью с поста одну семью привели, самарцы, муж с женой и двое детей, девочке шесть, а пацану тринадцать. Придется дежурный ствол на ресепшене отменить, в общине еще один мужик появился. Асмик, правда, главу семьи пока уложила, ему путевку дали для реабилитации после болезни спины, Мацеста, фиеста, все дела. Вроде здоров, но пусть пока отлежится, проглотит стресс плашмя. Хотя работать уже рвется.

– Подтянутся. Правильно сделал, по-хозяйски.

– С одеждой аналогично, яркое унесли, реально нужное нам оставили, придурки! – Алик вроде обрадовался похвале. – Даже высокотехнологичное камуфло висело. Кроме того, набрали мелочовки: мультитопливных и газовых печек, подрезали все фонари с элементами, еще кое-что, короче, толковую попутку.

– И все было тихо?

– Ну… Данила сначала на стреме постоял, потом я его сменил, – вместо прямого ответа уклончиво пояснил Алик. – Никого в районе нет, так мне кажется… Ну, разве что, кто из забившихся по углам спит, там, где безопасней.

– Про «нововековцев» что-то забыли, я смотрю, господа стратеги, – остудил нас Петр Манченко. – Рано планы рисовать, данных мало.

– Ну да, маловато, – с неохотой согласился Гумиров. – Похоже, что «нововековцы» не из «Взморья», больно уж они автономны, свою нишу ищут.

– Ладно, – вздохнул я, – разберемся и с этими барбосами. Что еще наблюдали? Какие впечатления?

Алик странно переглянулся с напарником.

– Знаешь… Страшновато что-то, ара, – поначалу коротко дополнил он. Неохотно как-то сказал, скользкая тема, не мужская.

Я молчал, ожидая предсказуемого продолжения.

Посмотрел на северянина, но тот взглядом перевел стрелки на Гумирова: «Пусть про это он рассказывает». Тертый мужик, в который раз отмечаю. Ведь что сейчас думает: «Все равно не поверишь, мол, гражданские страхи, что с них взять. Вот и слушай мента, у него авторитет». Если так, то зря, я сейчас к любому прислушаюсь.

– Не могу точней объяснить, – махнул единственной рабочей рукой Гумиров, прекрасно понимая всю сюрреалистичность таких базаров. Но, тем не менее, объяснять начал: – Не с моим стажем и послужным списком бояться чего-то, Гарик, сам понимаешь… только вот понять не могу. Так, кстати, Даня, как себя чувствуешь?

– Аналогично, дядь Алик, – взросло ответил пацан, и сам далеко не из трусливых. После первых таких слов старшего группы можно и своими впечатлениями поделиться, так он решил.

– Тишина буквально давит, Игорь Викторович, ждешь, ждешь непонятно чего… И ничего! – наконец включился его отец. – Пусто, ничего не происходит, мозг просто отказывается это принимать. А потом неожиданно появляется какой-нибудь звук…

– И сразу стрелять хочется! – подхватил сбоку Данила. – Я чуть не пальнул.

– Почаще надо бы ездить, почаще, – по-житейски грамотно вновь акцентировал Петр, – все и пройдет.

– Странно, что собак бродячих на улицах нет, а вот в определенных точках сидят стаями, словно ждут чего-то, – задумчиво молвил Алик. – Но не везде. Вот центральный рынок, склады… А их там нет.

– Да потому что все продукты вывезли самые ушлые, такое добро никто не бросит! – грамотно отреагировал старый шкипер. – Во «Взморье», поди, и утащили ироды, фурами. А нехорошее даже мне чудится, нервишки у нас пошаливают, хорошо, что за речкой плотно зацепились, хоть отдохнуть от всего этого есть где.

Сегодня я и сам остро чувствую, насколько же обычные люди, к которым пока отношу и всех нас, есть животные социальные. Нормальному челу спасение сейчас лишь в общении, в дружелюбном родном окружении. Избавление от накатывающего безумия обретается лишь в сообществе себе подобных, здравых, трезвых. И насколько же, оказывается, ненормален в принципе любой модный пропиаренный отшельник, мутное бытие которого еще вчера представлялось всем в чем-то даже романтичным! И уж совсем точно – эзотерически продуктивным, особенно в плане познания неких новых истин и философий. Такой подлив обязателен, этот прием каждая желтая газета знает. А он просто по дурке живет, со срезанной шпонкой.

Проклятие, как же легко «внедрение в жуть» происходит в бодрых книжках про апокалипсис с пестрыми обложками! Сволочь ли там главный герой, как это ныне модно, или же сплошь Гагарин, что пока не в тренде – не важно. Кто ни попадя болтается влегкую по жестяной вымершей земле, очень смело исследует пространство, из которого аварийным рывком ушла Жизнь и пришел Страх… Да еще и в гордом одиночестве – неспешно и без особых рефлексий ищет-свищет себе выжившую нескучную красавицу, которая всегда в доле с автором, и ничего, башню герою от страха не срывает!

Сука, писатели драные, вас бы в местный реал вкинуть, да бросить одних гнуть понты в мертвом курортном городе, посмотрел бы я в дрожащие глазенки с серой пеленой поверх васильковой безмятежности, послушал бы ночами животные крики ужаса и панический стук модных копыт по асфальту…

– Будем почаще ездить, будем, другого выхода нет, – пообещал я.

Подошел Ной. Прислушался к теме.

– Мои пацаны все про каких-то зомби талдычат… – хмуро выдал он. – Типа, вчера видели на крышах.

Не, ну ты просто молодец! Нашел слова и время, утешил людей.

– Пап, я тогда не сказал, а мне показалось, что еще за угол ювелирного кто-то отпрыгнул, когда мы гигиену из магазина напротив тянули, – тихо сказал Данила, как бы незаметно поправляя на плече ремень «помпы». – Кроме первых двух.

– Да все видели, сынок, – спокойно сказал Петр, крепко обнимая того за плечи, молодец, мужик. – Я вот что думаю. Это Нечистая всем нам голову мутит, так в глухой чащобе бывает. Башка сама подставляет, хоть что-нибудь, пустоты ведь не должно быть, так я думаю. Так и шаманы говорят…

Уже шаманы говорят, бляха! Скоро камлать начнем с бубнами!

О как, оказывается, рождаются самые невероятные сказания, памятные мифы и легенды, передающиеся из уст в уста поколениями. Вот как зачинаются новые верования – с таких мутных, пограничных, во всех смыслах, стресс-состояний, с необъяснимой коллективной паники, с дурной тяжелой суггестии.

Народ замолк конкретно. Потом, не сговариваясь, мы всем скопом посмотрели на армян.

Да… После такой накачки ночью тут дежурить… скажу я вам, это ни разу не мармелад. Ной тоже это понял и, не то чтобы побледнел, он кавказец все-таки, но заметно напрягся – без байды. Надо что-то со всем этим делать, только паники мне тут не хватает из-за всякой чертовщины.

– Так, Ной. Мое решение. Вызывай своих женщин, пусть весь день с тобой на блоке сидят, а парней отправляй отсыпаться. Ночью будете все втроем дежурить, усиленным нарядом, от греха. Все, я сказал! Без базаров, накажу! – помог я главе большого семейства обыграть его типа искреннее возмущение. – Выполнять!