Ярость разрушила его, уничтожила до основания те барьеры, которые еще держали оборону. В какой-то момент Илья отключился. Просто рухнул на пол посреди обломков и заснул. Он проспал, наверное, сутки.

Пробуждение было неожиданно легким. Илья сел на полу, окинул взглядом окружающий беспорядок. Комната выглядела будто после цунами. Целой осталась только железная кровать и плотный матрас.

Илья умылся, выпил воды из-под крана. Удивительно, но чувствовал себя хорошо. После вчерашнего припадка в душе не осталось ничего, что могло бы причинить боль. Самолюбие, принципы, привязанности. То, что, как ему казалось ранее, составляло его личность, треснуло и развалилось ореховой скорлупой. Осталось только ядро. Самая суть. То, кем Крестовский являлся на самом деле. Впервые в жизни он знакомился со своим истинным «я».

На верхней ступени стоял поднос с завтраком. Илья с аппетитом поел и принялся за уборку.

Больше ничего не происходило. С пленником не заговаривали, не оставляли записок, никуда не возили. Он бы подумал, что о нем вовсе позабыли, если бы регулярно не приносили пищу. Илья перестал пытаться понять смысл происходящего. Все гипотезы разбивались о доводы здравого смысла. Ни одна из версий не являлась достаточно жизнеспособной, чтобы объяснить, почему его не убили и продолжали удерживать взаперти. Он устал бороться и поплыл по течению. Куда-нибудь оно его вынесет.

Дни тянулись тоскливой чередой; чтобы хоть как-то себя развлечь, Илья сочинял песни. Он уже успел пожалеть, что бездумно разбил синтезатор и гитару. Несколько раз просил у похитителей новые инструменты, но его мольба осталась без ответа. Что ж, воображение, по крайней мере, при нем. Сутки напролет он придумывал мелодии и тексты, отвлекаясь лишь на еду и занятия физкультурой. Он отжимался, качал пресс, подтягивался, зацепившись за металлический выступ лестницы. Ощутив прилив бодрости, приступал к шлифовке композиций. Мысленно подбирал к песням аранжировки, представлял, какое видео можно снять. И пел. Очень много пел.

Третий альбом был полностью готов, когда за Ильей пришли…

Его выкинули на трассе. Узел на веревке завязали не туго, – избавиться от оков получилось быстро. Свежий воздух опьянял. Окружающее пространство – столь непривычное после длительного пребывания взаперти – казалось бесконечным. Илья запрокинул голову и долго смотрел в темно-серое небо. Оно было высоким, почти торжественным. И незнакомым.

«Тоже мне, Андрей Болконский», – усмехнулся Илья. И побрел по дороге, намереваясь поймать попутку.

Парня, согласившегося подбросить его до дома, звали Олег. Илья хотел попросить у него телефон, чтобы позвонить жене и в полицию, но передумал. Он так долго мечтал об этом моменте; представлял, как обретет свободу, ощутит забытое чувство контроля над собственной жизнью. Все важные звонки и дела будут сделаны позже. Спешить не хотелось. Требовалось время, чтобы осмыслить произошедшее.

Илья прибавил громкость на магнитоле. Как же ему не хватало чужой музыки! Слушать – и не знать, какие слова прозвучат, какой аккорд последует, в каком ритме будет выдержан припев… Тихий восторг охватил его.

По радио зазвучала бодрая песня «Rose Tattoo» группы «Dropkick Murphys». Илья обожал этот американский кельтик-панк коллектив. У них свой яркий стиль, основанный на панк-роке, хардкоре и ирландском фольклоре. Ребята используют национальные инструменты типа волынки, банджо, мандолины и сочетают их с традиционным панковским «запилом» жестких гитарных риффов и барабанов, что придает звучанию уникальность. Крестовский вспомнил высказывание одного критика, которое ему здорово нравилось: «Музыка и вокал «Dropkick Murphys» сочетают различные темпы исполнения: иногда бешеные – иногда медленные, в которых не только много гнева, зла, виски и смерти, но достаточно доброты, Бога, дома, камина».

Илье захотелось поделиться своими впечатлениям. Он повернулся к водителю, но так и не произнес ни звука, – по радио заиграла его песня.

Илья догадывался, что похитители записывали его в студии не для домашнего архива. Они планировали выпустить полноценный сингл и с успехом справились с этой задачей. Тот факт, что его песня крутилась по радио, не удивил Илью. Его удивило, как эта песня звучала. Он узнал басы Крепостного и ударные Мэта.

Как? Черт побери, как? Друзей тоже похитили и заставили сыграть? Или же они изначально были вовлечены в процесс… и, может быть, сами устроили долбаное похищение? Ради славы? Денег? Он верил друзьям и не замечал в них подлости. Но разве заглянешь в чужую душу?

Дышать стало нечем. К горлу подступила тошнота.

– Останови машину, – пробормотал он водителю. – Останови!

Едва тот затормозил, Илья открыл дверцу, перегнулся с сиденья, и его вырвало.

Олег протянул ему бутылку с водой и салфетки. Он прополоскал рот и вытер губы:

– Извини.

– Бывает, – понимающе кивнут тот.

Илья помолчал.

– Слушай, ты не спешишь? Мне срочно нужно выпить, а у меня с собой ни копейки, да и не с кем…

Олег кивнул:

– Без проблем. Тут недалеко есть бар.

Десять минут спустя они сидели за стойкой в тускло освещенном, накуренном помещении и пили виски. На плазмах беззвучно транслировался музыкальный канал. Бармен протирал бокалы, поздние посетители переговаривались и лениво потягивали спиртное, у бильярдного стола толпилась небольшая компания парней. Они внимательно следили за игрой и одобрительно хлопали каждый раз, когда шар попадал в лузу.

Илья опьянел довольно быстро. Он и так пил мало, а после месячного воздержания ему хватило одной порции. Это Мэт с Андрюхой могли перепить кого угодно. Второй так вообще это дело очень любил, хотя после знакомства с Кристиной начал себя ограничивать. Мысль об их причастности к похищению больно ранила. Илья заставил себя сосредоточиться на другом: как шикарно они сыграли. Какие риффы исполнил Андрюха, бог мой! А Матвей и подавно превзошел самого себя. Они идеально прочувствовали настроение песни.

Алкоголь расслабил Крестовского. Неприятные мысли затихли, и захотелось поговорить. Он столько времени был лишен этой элементарной возможности!

– Ты как, за обстановкой в мире следишь? – спросил он Олега.

– Не без этого, – отозвался тот.

– Я так и подумал, – Илья отпил глоток. – Наверное, в финансовой сфере работаешь?

– Почему ты так решил?

– Вид больно серьезный.

– Это я просто мало выпил, – пошутил Гром.

Они трепались о всякой ерунде, а Илья думал о том, какое это удовольствие – просто сидеть в баре, не вздрагивать от любого шороха и не бояться за собственную жизнь. Впервые за долгое время Илья почувствовал, что спокоен.

Спокойствие мгновенно испарилось, когда на экране телевизора появились первые кадры нового клипа «Waterfall».

Как бы ни было плохо внутри ситуации, ты постепенно смиряешься, перестаешь осознавать, насколько глубоко увяз. Никто не в силах беспрерывно переживать чудовищный драматизм и оставаться в трезвом уме, поэтому мозг находит единственный спасительный вариант – относиться к происходящему проще. Любая трагедия теряет накал, если продолжается слишком долго. Там, взаперти, с Ильей случилось именно это. Он по-прежнему осознавал всю горечь своего положения, но уже не захлебывался от ужаса. Теперь же, глядя на пережитое со стороны, Крестовский заново ощутил накатившую панику.