Ровно в полдень недалеко от здания Адмиралтейства, заложенного Петром в 1704 году, произошло два неприметных на первый взгляд события.

Первое: какой-то мужчина с простонародным лицом на мгновение соприкоснулся с господином столь же бесцветного вида. Только очень наблюдательный глаз мог заметить, что эти двое, почти не останавливаясь, в уличной сутолоке оживленного пешеходного места обменялись черной кожи баулами, в которых обычно доктора носят свой инструментарий. Баулы были совершенно одинаковыми.

Второе: когда простонародный мужчина с круглым лицом и мясистыми чертами лица направился к своим саночкам, стоявшим неподалеку, вдруг подкатила повозка. Из нее выскочила невысокого роста, очень стройная, с красивым лицом и в хороших мехах дама. Но сделала она это столь неудачно, что, видимо, подвернула себе ногу.

Во всяком случае, почти под носом у мужчины она громко охнула и даже присела.

Мужчине, который рад был бы проскочить мимо, теперь ничего не оставалось, как протянуть руку, свободную от баула, и любезным тоном произнести:

— Что с вами, сударыня?

— Ах, оступилась! Но кажется, ничего страшного! Большое, сударь, вам спасибо. Мне целые ноги нужны…

Человек, откровенно заинтересовавшись дамой, резонно заметил:

— Целые ноги нужны каждому!

Дама отвечала:

— Согласна с вами, сударь! — и добавила с застенчивой непосредственностью: — Но все же мне они нужны особенно — я ведь артистка цирка. У меня каждый день представления. Жаль, что вы не посещаете цирк, иначе вы, сударь, меня знали бы в лицо…

— Совсем напротив, сударыня! — Мужчина был явно заинтересован. — Не могу выразить, как цирк страстно обожаю. Всегда бываю на представлениях.

Дама откинула вуаль.

Мужчина впился взглядом в красивое лицо дамы. Он воскликнул:

— Конечно, ваше лицо мне весьма знакомо…

Дама улыбнулась:

— Еще бы! Вы проходили по Симеоновской площади? И видели там громадную афишу, которая висит на цирке Чинизелли: «Виолетта Дриго — смертельный номер под куполом цирка!»? И мое лицо в три аршина? Рядом с дрессированными львами.

Мужчина взволнованно заговорил:

— Конечно, я вчера вами любовался! Как вы ловко в колесе крутились! А потом на пальчиках ножек висели — ужас, да и только!

Виолетта кокетливо опустила глаза:

— Это правда, вам понравилось?

— Очень!

— Так приходите нынче же.

Мужчина, все более распаляясь, страстно произнес:

— Я куплю для вас, Виолетта, дорогой букет черных роз — за пять, нет, за десять рублей и возьму кресло в первом ряду.

Виолетта ласковым движением провела рукой по кисти мужчины и с застенчивой улыбкой произнесла:

— Мы сделаем гораздо лучше. — Спохватилась: — Простите, я не знаю, как вас зовут?

— Зовите просто Виктором.

— Виктор, представление начинается в восемь, а вы ждите меня на улице возле служебного входа в семь часов. Можете принести с собой шампанское. У меня есть укромный уголок под самым куполом цирка. Нас там никто не найдет! И никто туда, кроме нас, не заберется. — Виолетта посмотрела на мужчину томным взглядом. — Я очень буду ждать вечера, в ваших глазах есть какая-то дьявольская сила. Она неудержимо тянет, Виктор…

Мужчина приосанился:

— Приятно слышать, только мне об том, об силе взгляда, говорили и прежде.

— До вечера! — Она игриво помахала узкой ладошкой. И, чуть прихрамывая, прошла в здание Адмиралтейства.

Мужчина, вцепившись в ручку саквояжа, уселся в сани, и те понесли его по набережной.

Спустя два часа граф Соколов и Виолетта через служебный подъезд вошли в цирк Чинизелли.

В нос ударила сложная смесь запахов — конского пота и хищников. Где-то за стеной, совсем поблизости, раздалось нарастающее сердитое рычание.

— Это дрессированные львы, — сказала Виолетта. — Впрочем, это одно название — дрессированные. Они совершенно дикие и неуправляемые. Только чуду можно приписать, что эти кровожадные чудовища еще не съели своего укротителя фон Бока. — Махнула рукой. — Это имя афишное, а так его зовут Фока Иванович Боков, костромской он. Добрейший человек, но трезвый в клетку не входит. Кроме него, львы никого и близко к клетке не подпускают. У Фоки Ивановича очень жена нравная, все пилит его. Так он иногда приходит на ночь в клетку, спит вместе со львами. — И она звонко засмеялась.

Они миновали какой-то переход.

Виолетта по-хозяйски отодвинула занавес — на манеже стояла подкидная доска, свешивались одинарные и двойные лонжи. Группа людей что-то обсуждала.

Артистка пояснила:

— Это партерные акробаты, а в центре манежа — невысокий, плотный в плечах знаменитый Вячеслав Казимирович Черниевский. Куражный, ловкий — таких не сыскать, это мой учитель.

Она повела Соколова дальше.

Поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору, остановились у закрытых на английский замок металлических дверей.

Виолетта из сумочки вынула связку ключей, открыла замок, распахнула дверь:

— Милости прошу, Аполлинарий Николаевич, — по этой витой металлической лестнице одиннадцать саженей вверх!

Актриса шла перед сыщиком, и тот невольно восхитился:

— Какая вы, сударыня, стройная! И сколько изумительной грации…

Виолетта засмеялась, ничего не ответила.

Шаги издавали гулкие звуки. Лестница казалась бесконечной.

Наконец она уперлась в металлическую дверь. На стене кто-то нацарапал: «73 ступени». Виолетта вновь повернула ключом замок и распахнула дверь:

— Милости прошу! Вы, Аполлинарий Николаевич, там, где никогда не бывает посторонних.

Пол состоял из сквозной металлической решетки. Вверх уходили легкие, но прочные опоры. Под круглой крышей шел металлический замкнутый балкон, кое-где висели лампы для подсветки. В самом центре зиял небольшой квадратный люк. Толстая деревянная крышка была открыта.

Соколов заглянул в люк, увидал где-то далеко-далеко мелкие фигурки репетирующих акробатов. Невольно похолодело под сердцем: такой страшной показалась высота.

— К этому быстро привыкаешь, — успокоила Виолетта. — В нашем деле главное — не бояться высоты.

Соколов пошутил:

— Если на прочном месте стоишь — бессмысленно, если уже падаешь — бояться поздно.

Гулкое эхо гуляло под сводом.

Виолетта пояснила:

— Отсюда, из люка, я спускаюсь на лонже. Там меня на небольшой платформе дожидается мой снаряд — металлический обруч. Я выполняю несколько упражнений и демонстративно на глазах публики снимаю лонжевый пояс. И затем самые сложные трюки работаю под куполом без страховки. Я не люблю лонжи, они развращают…