– Так зачем ты уходишь?

– Ты знаешь, сколько мне?

«Никогда не отвечай на такой вопрос».

– Не-а.

– Шестьдесят шесть.

Выглядел Эл на все восемьдесят.

– Не так уж и много. Взял бы и остался.

– Да ну. К тому же держать им меня здесь просто нечем. Высшей мотивацией? Они что, по наивности считают, что я о ней не думал? Черт возьми, да я не пил всю ту пору, что Рейган был у власти! А это, знаешь, сколько?

– Так, может, тебе в качестве высшей мотивации взять Рейгана? – предложил Лео.

– А что, надо подумать, – сипловато рассмеялся Эл.

– И все-таки здесь не так уж плохо, – заметил Лео. – И то, что я уже несколько дней не беру в рот ни капли. Даже как-то забывается, что до этого я не просыхал.

Черт возьми, что за притча? Какое ему дело, останется этот старикан в «Соснах» или нет?

– Парень, да я за свою жизнь расплескал больше, чем ты выхлебал, – добродушно заверил Эл. – Так что брось. Поставь точку, и все. Навсегда. Легче по жизни уже не будет, а будет только хуже. Причем всё. А потому дай мне сберечь тебе хоть тридцать, язви их, лишних лет на этом свете. Алкоголь у тебя идет на то, чтоб подлечивать душевные раны, но все это, знаешь ли, из говна конфета. Не для внутреннего пользования. Пьешь, а сам лишь навлекаешь страдание и затупляешь единственный клинок, что есть у тебя в этом бою. Дни твои летят в трубу, имя пятнается, родные от тебя в тихом ужасе. Уяснил?

Лео кивнул, не в силах возразить ни слова. Даже в глазах защипало.

– То-то. Ладно, идем внутрь. Пособишь? – спросил Эл.

– О господи, да конечно! – засуетился Лео.

– Дай-ка сюда стул.

Лео подтянул и поставил перед Элом для опоры белый пластиковый стул.

– Трость возьми.

Лео подхватил трость – ортопедическую штуковину с подвижным регулятором длины. Эл, используя стул как ходунок, побрел через патио, а Лео рядом, неся трость и подставляя для поддержки плечо. На подходе к двери в гостиной стал слышен глухой шум. На экране мелькали титры, а зрители поднимались с диванов и кресел. Тот, который Фил, озабоченно хлопал себя по карманам, а затем принялся рыться в складках обивки (не иначе как выпали сигареты). Те из обитателей, что намеренно не выходили в гостиную, пока шел фильм, сейчас, наоборот, готовились расположиться, разворачивая страницы чтива и посасывая из соломинок пачечный сок.

– Беда-то какая, – пробурчал Эл. – Так и не узнаю теперь, что там Гарри сделал с Салли.

Лео предупредительно открыл раздвижную дверь. Эл, для опоры опершись ему о плечо, стал одолевать крыльцо, но при этом зацепился кроссовкой за стальной порожек двери и, страдальчески охнув, завалился назад. Секунду Лео чувствовал на себе весь вес старикова тела, все равно что официант, несущий стопу тарелок. Лео придержал Эла за поясницу, чтобы выпрямить. Через кардиган и рубаху ладонь ощущала арматуру пластикового корсета.

– Вот черт, – болезненно крякнул Эл.

Лео пропустил руку старику под бедро и помог ему переставить ступню через порог. Эта их возня преградила выход курильщикам, которым пришлось отодвинуться, чтобы Лео и Эл смогли войти. Старик попросил кого-то сходить за ходунком, а Лео снизу и сзади помог человеку вдвое старше себя окончательно войти в помещение.

– Спасибо тебе, Лео, – поблагодарил Эл и, удаляясь, добавил: – Подумай о том, что я тебе сказал.

Над словами Эла Лео взялся раздумывать примерно через час, когда уже лежал в постели. Джеймс в это время, стоя у зеркала в трусах и майке с эмблемой юридической школы (что значит юрист до мозга костей) вощил нитью зубы.

– О чем вы там, интересно, беседовали с тем старикашкой? – спросил он, разглядывая на нити следы зубного налета.

– Зовут его Эл. Скажу одно: понагнал он на меня страху.

– Ну а как. Надо ж кому-то нервы подергать перед смертью. Она у него, судя по виду, не за горами.

– Нет, не в этом дело. Он просто выступил с короткой, но захватывающей речью о пагубности пьянства. Чтобы покончить с ним навсегда.

– А, ну так это есть и в лечебной брошюрке.

Джеймс смотал израсходованную нить и кинул катышок в мусорную корзину.

– Такого там нет, – чистосердечно сказал Лео.

Джеймс щелкнул выключателем и залез в кровать. Было не так чтобы темно; в комнату просеивался зыбкий свет с наружной парковки. Лео в очередной раз подумалось, что не мешало бы здесь подзадержаться. Томатный сок здесь охлажденный. Под помещением столовой, возле прачечной, есть небольшой тренажерный зал; беговая дорожка, пусть и неважнецкая, змеится вверх по склону до железной дороги (а от рельсов ее отделяет сетчатый забор; «вот тебе и вся открытость учреждения» – съязвил Джеймс). Можно от пуза есть йогурты в стаканчиках и делать «топ-топ» по той дорожке. Оклематься, отойти. Послушать, что говорят другие постояльцы, отчего бы нет. К тому же здесь и Джеймс, и Эл. Чем не место.

В понедельник Лео вместе с другими сидел в большой круглой комнате, слушая подобие научной лекции. Луковка рисовал на доске с перекидными листами заблудившиеся нейроны, когда занятие неожиданно прервал своим появлением Кит, ведущий утреннего кружка.

– Джин, прости пожалуйста, – обратился он к Луковке, – но не могу я забрать Лео?

Идти Лео не хотел из боязни, что, покидая круглую комнату, он тем самым сходит с круга.

В коридоре Кит сообщил Лео, что доктор хочет видеть его снова, и до обеда это ждать не может. А также, что дела плохи.

– Послушай, Лео, – встревоженно зачастил он. – Я в самом деле думаю, что тебе лучше здесь задержаться. Ты хотя бы просохнешь, а иначе ты не справишься. Может, речь идет о каком-то двойном синдроме вроде пьянства, отягощенного перепадами настроения. Но трезвость тебе поможет.

– Да я знаю, знаю, – закивал Лео. Он и в самом деле хотел, чтобы Кит ему поверил. – Я сейчас правда в полной завязке. Даже не манит. – Утром он густо, от души намылился фруктовым мылом, а зубы надраил так, что они сияли, как банковский вестибюль. – Я подумал, может, мне и вправду лучше здесь подзадержаться.

– Этого мало, – с сомнением вздохнул Кит. – Стараний тебе придется приложить больше.

Они стояли возле так называемого медицинского корпуса (не мешало бы поставить им на вид, что название без нужды пугающее).

– Зачем ты писал в своем личностном тесте такую ахинею?

– В моем что?

– Опроснике «правда-ложь», который ты заполнял при поступлении. Профиль личности.

– А, типа «боитесь ли вы дверных ручек»? Я-то думал, это все шутка. Прикалывался.

– Вот теперь докажи ему, что ты это все писал не всерьез. Доктору. Четко, аргументированно. Чтобы он поверил в искренность твоего желания быть чистым и трезвым.