На плоском глинистом дне ямы разжигали огонь. Он достигал такой силы, что пламя было видно за десятки километров. Судя по размерам ямы, этот комплекс являлся одним из центральных в системе культового святилища на Жеваховой горе.

Возведенная на дне ямы конусовидная насыпь оказалась так называемым омфалом. «Омфал» с древнегреческого переводилось как «пуп Земли». В античном мире это понятие трактовалось как центр мира – центр всего мироздания. Центр всегда располагался в середине глубокой большой ямы, символизировавшей собой это самое мироздание. Так что можно сказать: на Жева­ховой горе греки соорудили миниатюрную модель мира.

Самый знаменитый омфал находился в Дельфах, у подножия горы Парнас. По преданию, Зевс захотел выяснить, где находится центр земли, и запустил двух орлов в разные стороны. Оба облетели всю землю и встретились над Дельфами. Дельфийский омфал был каменным, но внешне ничем не отличался от омфала на Жеваховой горе. А омфал в районе Жеваховой горы был точной, доскональной копией омфала в Дельфах.

Греки почитали предметы, овеянные ореолом древней святости. Омфал как раз таким и был. В древнем мире таких насчитывалось великое множество. Традиция почитания «пупа Земли» брала свое начало в очень древних верованиях о Великой Богине-Матери, форма почитания которой имела вид омфала. Функции Великой Богини-Матери греки часто приписывали Деметре. Вполне вероятно, что это была часть религиозного культа Древнего Причерноморья, основанного на местных верованиях. Местные божества слились в одно целое с греческой Деметрой, и появился новый образ Богини-Матери, имеющий с ней общие черты.

Всю эту смесь верований и культов использовали первые греческие колонисты в Причерноморье. Как показали результаты раскопок на Жеваховой горе, собственный причерноморский омфал – «пуп Земли» – возвели граждане Ольвийского государства на южной окраине своего полиса – на том самом месте, где позже был расположен город с античным названием Одесса.

До штурма Хаджибея гору называли Довга Могила. Считалось, что именно в этом месте хоронили казаков, которые по каким-то причинам уходили из Запорожской Сечи. Также в этом районе казнили тех, кто предал свои отряды.

Их казнили очень страшным способом: на горе вырывали яму, в нее бросали предателя, у которого за спиной были связаны руки, и заживо засыпали его землей…

Сохранилось письмо, написанное Иосифом де Рибасом перед самым штурмом турецкой крепости Хаджибей. Он приказывал казацкому атаману Захарию Чепеге следующее: «Полкам конным и пешим в команде вашей потребно быть готовыми к походу, а о четвертом часу выйти с балки к Довгой Могиле». То есть – к Жеваховой горе.

Название Жевахова гора Довга Могила получила в честь князя Жевахова, у которого в XIX веке находилось там поместье. Князем Жеваховым стал генерал Джавахишвили, которому был пожалован титул за воинскую доблесть.

Но среди одесситов Жевахова гора всегда пользовалась плохой славой. Считалось, что в этих местах «колобродит черт». Именно здесь чаще всего можно было заблудиться, сбиться с дороги, часами ходить вокруг одного и того же места, но так и не найти верного пути…

Считалось, что это было связано с загадочными круглыми камнями, которые в странном порядке были расставлены на горе. Эти камни как бы являлись своеобразными магнитами, притягивающими путников так, чтобы они не вышли из страшного места до самой смерти.

Среди жителей Жеваховой горы всегда было самое большое количество самоубийств, во всяком случае, больше, чем в других районах Одессы. Одно время городские власти даже пытались построить там лечебницу для душевнобольных, но не нашли финансирования, ведь в районе Жеваховой горы жили бедняки, которые не смогли бы платить за свое лечение. А значит, очень невыгодно было вкладывать деньги в лечебницу в этих местах: богачи-инвесторы ничего бы не получили взамен.

То, что Жевахова гора место плохое, ощущали все, кто обладал повышенной чувствительностью к погоде и страдал от головных болей. Потому здесь стали активно селиться гадалки всех видов и сортов, маги, прорицатели, ясновидящие, заклинатели духов, любители спиритизма, в общем, все те, кто привык спекулировать на людской доверчивости. Оттого и появилось второе название этой горы: Гора мерт­вецов.

Выходя из Довгой Могилы, мертвецы правили бал на горе. Живущие в окрестностях гадалки и колдуньи этот миф усердно поддерживали. А вскоре к ним присоединились поклонники сатаны.

Жевахова гора стала считаться местом, на котором проводились шабаши. В дни самых страшных сатанинских праздников жители близлежащих районов слышали странные крики, наблюдали темные тени, летящие по небу, видели пугающих черных котов с горящими глазами, слышали жуткий смех… Они верили в то, что местные ведьмы облюбовали Жевахову гору точно так же, как в Киеве – Лысую. И огромное количество страшных легенд, которые друг другу передавали шепотом, не иссякало…

На Жеваховой горе. Уничтожение солянки. Встреча главарей. Смерть Паука

Жаркие лучи солнца припекали. Таня и Володя взбирались по желтым камням Жеваховой горы. Ради такого путешествия она надела мужскую одежду, и никто бы не узнал Алмазную в ее странном наряде, состоящем из старой военной гимнастерки и потрепанных галифе. Носить военную форму Тане доводилось не впервой. Володя поглядывал на нее с удивлением.

А она замечала лишь искорки, вспыхивающие в его глазах. Они все еще продолжали тревожить ее душу. Но именно сейчас Тане не хотелось думать об этом.

Они пытались отыскать таинственную солянку – место, где хранился страшный наркотик, превращавший людей в безумных чудовищ. Ту самую солянку, которую нашли двое подростков и в результате заплатили за это своей жизнью.

По дороге Володя рассказал Тане о погибшем журналисте, который узнал все это и пытался передать ему информацию.

– Сейчас уже сложно определить, как он вышел на след, – говорил Сосновский, – может, следил за этими местами на Жеваховой горе. Или был знаком с Виктором Рахом, мужем Цили, который вышел на след… А может, услышал кого в каком-то притоне. Не знаю… В любом случае, он знал про опасность этого наркотика и видел, как в Оперный театр вошел человек, находящийся под его воздействием. Он пытался сказать мне, что любой, принявший эту отраву, очень опасен для окружающих.

– Странно другое… – задумалась Таня, – почему так мало случаев? Ведь если наркотик действительно опасен, и если он распространяется уже массово, таких происшествий должно быть значительно больше!

– А может, так он действует не на всех? – предположил Володя. – К примеру, в его составе есть какой-то компонент, который воздействует только на определенные группы людей. Как пчелиный мед, например. Для одних он полезен, а другой человек съест и покроется язвами, начнет кашлять… Так и этот наркотик. Один примет – и ничего. А другой становится агрессивным убийцей. То есть одному просто здоровье разрушает, а других заставляет убивать. Тех, кто более остальных чувствителен к каким-то его компонентам…