Копи выглядели впечатляюще. Это была огромная бетонированная воронка, похожая на чашу стадиона. В самом центре — темное жерло шахты, прикрытое навесом и окруженное приводами лебедок и транспортеров. Вокруг — великое множество строений, трапов, трубопроводов и решетчатых ферм.

Работа кипела. Ульдры были повсюду, они походили на рыжих муравьев, забравшихся в тарелку с сахаром. Между ними тут и там выделялись своими зелеными куртками цивилизаторы, которые прохаживались с одной-единственной целью — не допустить, чтобы «дети природы» что-нибудь отчебучили. Этим нам предстояло заниматься ближайшие несколько дней.

Нас начали расставлять по постам. Собственно, никаких постов не было — каждому отводился участок, на котором надлежало прохаживаться и обеспечивать порядок. Способ я уяснил очень быстро, когда на моих глазах сцепились два ульдра и начали рвать друг другу бороды. В ту же секунду к ним со всех сторон бросились соплеменники, которые жаждали принять участие в свалке. В любой момент могла возникнуть массовая драка, однако цивилизаторы были начеку. Замелькали электродубинки, засверкали искры, заорали от боли потерпевшие — и довольно быстро воцарилось нормальное рабочее состояние.

Я понял, что лучше всегда быть начеку. Надвинув поглубже шлем и проверив застежку, я обмотал вокруг руки ремешок дубинки, чтоб не вырвали. И решил почаще оборачиваться, иначе могут застать врасплох.

Прохаживаясь по своему участку, я постепенно начал выделять ритмы и ноты трудовой симфонии, происходившей на моих глазах. Над шахтой непрерывно трещал двигатель транспортера, поднимающего в металлических ковшах мокрую грязь из глубины. Еще один транспортер, ленточный, должен был отводить ее за пределы бетонированной воронки, но он стоял. Вместо него трудились ульдры, впрягаясь в большие железные корыта.

Позже я узнал, что из этого грунта насыпается дорога через болото к ближайшему поселку. Наверняка специальная техника сделала бы все в десятки раз быстрее, но союзников следовало приучать к труду и честному заработку.

Правда, приучались они довольно плохо. Стоило какому-нибудь надсмотрщику отвлечься, «дети природы» останавливались, принимались чесаться, ловить блох или развлекаться доступными способами — швырять друг в друга булыжники, например.

Иногда ковш транспортера выносил на поверхность пару-тройку больших плотно завязанных мешков. Это, видимо, и был тот загадочный белый уголь. Мешки ульдрам не доверяли, специальные люди подъезжали на грузовых тележках и увозили ископаемое в неизвестном направлении.

Гудели моторы, перекликались цивилизаторы, звенели железяки — жизнь била ключом. Мне здесь нравилось больше, чем в безмолвных болотах.

Возможность отличиться представилась сразу же. Какой-то ульдр, волокущий на спине отрезок толстой металлической трубы, вдруг бросил свою ношу, снял одноразовый носок и начал сосредоточенно выковыривать что-то, угнездившееся между пальцами ног. Я прикрикнул, но он этого даже не заметил. Тогда я постучал по его спине дубинкой — он оглянулся, озадаченно поглядел на меня и вернулся к своим пальцам. Тут уж я разозлился и несильно дал ему палкой по спине. Он тут же вскочил и потащил свою трубу дальше.

После этого меня окликнул Отон-Лид и жестами показал, что бить надо сильнее и лучше всего по голове. Про сдержанность и вежливость на этот раз он ничего не сказал.

После обеда, когда руки уже болели от постоянного размахивания палкой, а горло — от крика, на другой стороне бетонной чаши произошла авария. Там проходила толстая гибкая труба, по которой из шахты выкачивали воду. Труба была вся в трещинах и заплатках, одна из заплаток вылетела, и в небо ударил грязный пенистый фонтан. Вода падала на бетон и тут же устремлялась на дно воронки, заливая шахту.

Начался крик и беготня. Кто-то кричал, чтобы перекрыли воду, кто-то требовал остановить транспортеры, кто-то просто метался туда-сюда и махал руками, добавляя неразберихи.

Больше всего разволновались ульдры, они дружно побросали свои дела и ринулись к фонтану. Каждый стремился побегать под грязными струями, поорать и потолкаться. Цивилизаторы оказались беспомощны — никто не хотел лезть в воду с высоковольтными разрядниками, а без оружия ульдров не успокоить.

Вода продолжала хлестать, заливая шахту. Мимо меня пробежал человек в гражданской одежде, на ходу крича в рацию, чтобы где-то переключили помпу. Оказавшись рядом, он случайно глянул на меня и с досадой сказал, словно искал поддержки:

— Вот же мудаки, да?

— Да, — механически согласился я и с удивлением захлопал глазами.

Наконец удалось что-то сделать. Фонтан ослаб, а затем и вовсе превратился в жалкий ручеек. К пробоине уже бежали двое рабочих с мотком материала для новой заплатки. Ульдры пока не расходились, они надеялись, что опять что-нибудь случится и вновь настанет час веселья.

Человек с рацией снова прошел мимо меня, теперь уже неторопливо. Я успел разглядеть, что ему под сорок лет и что должность у него здесь хорошая — судя по качественной куртке с карманчиками и застежками. Я наконец очнулся.

— Подождите!

— Что такое? — Он недружелюбно обернулся.

— Извините, пожалуйста… А откуда вы знаете это слово? Я имею в виду…

Он сунул руки в карманы и от души расхохотался. Затем критически оглядел меня с ног до головы.

— Что, парень, понравилось слово? Могу научить, я еще много таких знаю.

— Да я и сам знаю много. Тоже могу научить.

Он перестал улыбаться, его взгляд стал недоверчивым.

— Уж не хочешь ли ты сказать, парень, что тебя принесла сюда нелегкая из какой-нибудь рязанской глубинки?

— Да, вроде того.

Он присвистнул, затем восхищенно покачал головой.

— Чудеса. А не врешь? — Он вытер о рукав ладонь и протянул ее мне. — Ну, раз такое дело… Называй меня дядей Колей.

— Пехотинец Бе… То есть Борис.

— Ну, дела! — Он снова расхохотался. — Вот что, пехотинец Борис, сейчас ты пойдешь со мной.

— Я на посту…

— Чего? Каком еще посту? Где твой начальник?

Я нашел глазами Отон-Лида.

— Этот боец идет со мной, — безапелляционно объявил дядя Коля. Командир безразлично кивнул.

— Ну, идем, Бориска. — Дядя Коля потер ладони, и мы направились к небольшой железной будке у самого края воронки. Это был вход в подземное хозяйство, где нам пришлось спуститься на несколько пролетов по гулкой железной лестнице. Наконец мы пришли в низкое квадратное помещение, в котором имелись столы, скамьи, шкафы и несколько экранов с мерцающим нечетким изображением.

— Садись, Бориска, устраивайся. — Он полез по своим шкафам. — Да сними ты свой котелок, расслабься.

Я опустил шлем на пол, осмотрелся. Хозяин явно не злоупотреблял чистотой. По углам лежали груды пустых лотков из-под еды, бутылочек и иного мусора. Само собой, валялись тут и использованные носки.