до конца 1920-х годов. В конце 1880-х эстафету создания «интеллигентных» земледельческих поселений подхватили толстовцы, среди которых был и В. И. Скороходов, любимый ученик Александра Николаевича[301].

«Историческое призвание русского помещика» H.H. Неплюева

Николай Николаевич Неплюев (1851-1908) родился в Черниговской губернии в старинной дворянской семье, глава семейства которой, черниговский предводитель дворянства Н.И. Неплюев, оставил о себе славу реакционера. Образование, поначалу домашнее, Николай завершил в столице, в 1875 году он окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Получив диплом, был прикомандирован к Баварскому посольству в Мюнхене, но уже в 1877 году оставил дипломатическую карьеру и, возвратившись в Россию, поступил вольнослушателем в Петровскую академию.

Сам он объяснял свое решение влиянием совести, мучившей его в чужих краях, которая особенно давала о себе знать на светских вечерах, балах и высоких приемах. После подобных мероприятий он часто ощущал духовное томление, его не покидало осознание «собственной никчемности»[302]. Мистик и визионер, он впоследствии не раз рассказывал, что важную роль в принятии этого решения сыграло сновидение, повторявшееся многократно, где он видел себя в простой избе, окруженным крестьянскими детьми с такими одухотворенными лицами, что он чувствовал необыкновенное умиротворение[303]. Раздумья о тяжелом положении крестьянства напомнили молодому дворянину вину его предков перед народом. По его словам, он начал «стыдиться прошлого своего сословия как собственного греха», полюбив простой народ «не только любовью жалости, но и любовью раскаяния». Этот «кающийся дворянин» отнюдь не чувствовал себя «лишним человеком»: он решил лично принять «нравственную ответственность за предков перед детьми народа», вернуться в Россию и заняться делом народного образования.

Неплюев, как и другие участники коммунитарного движения, относился критически и к сложившейся в России социальной системе, и к деятельности революционных народников, критикуя не столько социальные идеалы последних, сколько методы борьбы. Есть свидетельство, что известный народник Д. А. Лизогуб в начале 1870-х годов мечтавший об интеллигентной колонии с целью привлечения в деревню интеллигенции, мог оказать влияние и на Неплюева[304], который, однако, к идее насильственной революции относился резко отрицательно.

С сентября 1880 года Неплюев начинает активные выступления в печати, он выносит на суд общественного мнения свои мысли об «историческом призвании русского помещика» в обновленной России[305]. О настроениях в современном ему российском обществе он писал:

Многие реформы, и крупные реформы, были завершены, а всем казалось между тем, что это еще только начало, почти ничто, а что нечто заправское, хорошее где-то впереди. Об этом нечто – заправском и хорошем – страшно много мечтали, а оно все не приходило, будто все осталось по-прежнему. Крестьянин свободен, а ожидаемого преображения с ним от этого ни на другой, ни на третий день реформы не последовало. Дано земство, и опять-таки заседающие в нем гласные не только в мудрецов, но даже и в заправских граждан не обратились, а остались все теми же обывателями россейскими. И возопили все разочарованные гласом велием. Пошел стон по земле православной. Какие это нам дали реформы, это не те, не заправские; дайте нам реформы заправские, а тогда, тогда… тогда вышло бы только, что и они не заправские.

Неплюев, высоко ценивший дух преобразований 1860-1870-х годов, однако, считал, что России в настоящее время необходимы не новые реформы, а новые люди и практическое осуществление христианских идеалов в общественно-политической жизни. Проблема в том, что под влиянием реформ изменились социальные учреждения, но люди остались все теми же. Николай Николаевич не сомневался, что новые социальные учреждения повлияют на людей, по своему умственному и нравственному уровню пока еще до них не доросших, но свершится это постепенно, через несколько поколений. Во многом его проект был реакцией на неудовлетворенность общества результатами «Великих реформ», стремлением защитить их дух и скорректировать их в христианском направлении.

Общественные идеи Неплюева отличаются ярко выраженной практической направленностью. В своих статьях он неоднократно писал, что мало иметь христианские идеалы, проблема России в том, что их никто не воплощает в жизнь, и призывал перейти «к честному осуществлению в собственной жизни того, что давно прекрасно проповедовалось и со всех церковных и многих университетских кафедр давно советовалось (альтруизм, общинное начало, единение и самопожертвование на пользу общую)»[306].

Что же конкретно он предлагал в начале 1880-х годов? В сложившейся в стране ситуации, писал Неплюев, нет смысла рассуждать о перспективах крупной земельной собственности, ее нужно принять как факт существующий, как «одну из могущественнейших сил государства, способною, как и всякая сила, быть употребленной с пользою»[307]. Замечая, что «у цивилизованных народов гнилого Запада ужасаться и грустить о каком-нибудь зле – значит выискивать меры для борьбы с ним; у нас, исторически воспитанных в духе бездеятельности, и скорбь, и ужас имеют более платонический характер»[308], Неплюев призвал помещиков к практической деятельности в направлении «улучшения крестьянского быта». Он согласился с тем, что универсального средства для улучшения положения крестьянства нет и не может быть и что меры, ведущие к поставленной цели, также разнообразны, как разнообразны экономические условия различных регионов. Тем не менее Неплюев предложил всем сознательным помещикам «начать с малого»: после предварительного получения агрономического образования, знакомства с природными и экономическими условиями своего имения и местными мужиками устроиться в деревне. Как один из вариантов, писал Неплюев, для начала можно взять из беднейших семейств по одному ребенку на воспитание, вырастить их грамотными и трудолюбивыми, а впоследствии сдать им в аренду свою землю на выгодных условиях.

Неплюев был убежден, что «всякая революция вреднее всякого застоя. Полезен только мирный прогресс». Он опирался на идеи французского общества «социального мира» Фредерика Ле Пле, согласно которым главной причиной всех революций является «дурное выполнение своего социального долга представителями социальных авторитетов. Когда духовенство, правительства, богатые люди и главы семей перестают сознавать свои нравственные обязанности и честно исполнять свой нравственный долг, нарушается социальная гармония и наступают такие социальные невзгоды, нетерпеливое желание отделаться от которых и приводит к социальным пароксизмам, именуемым революциями». Инициаторами экономического переворота в России должны стать, по мнению Николая Николаевича, сами помещики и государство: «…всякое изменение экономического строя должно исходить от людей имущих – для того чтобы изменения эти не приобретали форму насилия»[309].

Николай Николаевич заявлял о необходимости мирного, постепенного, путем «малых дел» («лучше начать дело в малом размере, чем отложить его на неопределенное время») изменения социального строя страны «в духе христианства». Отрицая революционный путь, он тем не менее использовал слово «переворот» для указания на радикальность желаемых им изменений. «Хлебом насущным для России я считаю мирный переворот в экономическом строе страны и реорганизацию сельских школ в воспитательные заведения», – писал он в работе 1883