Договорились мы с ней, что сначала все-таки динозавры, это уже она никак опровергнуть не может, мы сами с папой кости динозавровые видели – это неопровержимое доказательство, и динозавра к стволу своему все-таки пририсовала она, хотя неохотно. Потом у нее на стволе мой прапрадед Адам, прапрабабушка Ева из его ребра и остальные наши дореволюционные родственники, а на моем стволе я и обезьяны с Гагариным.

Так и вышло у нас с бабушкой, что мы с ней хотя и ветки одного дерева, но разными путями шли в своей эволюции…

– Много вам сегодня задали, Феденька?

– Много задали, очень много! Я сейчас дневник тебе принесу, там записано…

Принести:

Марля (можно бинт, 2 рулончика)

Вата, йод (можно зеленку)

Пластырь, перекись водорода, нашатырный спирт, анальгин (можно аспирин)

Синий халат (можно фартук)

Нитки, иголку, ножницы, четыре разноцветных лоскутика и белые тапочки…

– Господи помилуй… а это еще зачем?!

– Можно чешки…

* * *

Бабушка…

– Тут такое дело, видишь ли, бабушка. Не могла бы ты сейчас воду выключить и присесть? А посуду, бог даст, попозже домоешь.

– Нет уж, Федь, ты так говори, я слышу.

– Ну как знаешь, бабушка, ну как знаешь…

Много денег было у нас с тобой, бабушка, на твоей сберегательной книжке?

– А что?

– А еще у нас с тобой, кроме кошки-копилки моей, где-нибудь деньги остались?

– Погоди-ка, Федь, я присяду.

– Тоже так я думаю, бабушка, что в такой ситуации лучше тебе посидеть…

– Да и так я, Федя, вся с тобой поседела…

– Ну еще немножечко посиди…

Дело, видишь ли, в чем мое… Я тут, бабушка, с девочкой одной познакомился… и с второй. Так я вот заглянул к тебе спросить: хватит денег этих нам с тобой сберегательных ту и ту девочку мороженым в кино угостить? Или лучше сразу же с той пойти, какая мне больше нравится, безо всякого выбора?

* * *

– Как дела в школе, Феденька?

– В целом, бабушка… своеобразно.

– Неужели, Федя, снова двойку принес?

Молодец ты, бабушка, старой закалки, бабушка, ты человек. В революции закалилась. Сразу к худшему подготовилась. А вот я тебе честно скажу, что к результату подобному, как к нему ни готовлюсь я, все равно всегда не готов…

* * *

– Привет, бабушка!

– Здравствуй, Феденька.

– Как дела твои, бабушка?

– Да какие, Федя, дела мои? Тебя ждала, суп варила, голубцы потушила. Сметанки свежей купила. Ольга Константиновна звонила, про тебя спрашивала…

– Ты вот что, бабушка… ты зубы-то не заговаривай мне. Не тяни. Лучше я тебе все сразу скажу, чтобы не ходила ты вокруг-около, над обрывом. Готова, бабушка?

– Ладно, Федь. Говори.

– Тебя за Ленина к директору вызывают.

– За какого Ленина, Федя?

– За нашего, бабушка, Ленина. Владимира Ильича. Вождя социалистической революции. За того, который из хлебной чернильницы писал в изгнании манифест при лучине…

– Господи помилуй, Федя… да что такое я ему сделала?

– Ничего ты ему не сделала, бабушка, это я…

– Что ты сделал, Федя, ему?

– Пробегал…

– Ну и?..

– Стремглав пробегал я, бабушка, так стремглав, что подпрыгнул…

– Ну и что, что подпрыгнул, Федь?

– Высоко подпрыгнул я, бабушка, и разбилась лампочка. А директор сказал, что каждая в школе и во всем Союзе советском лампочка – его лампочка…

– Кого «его», Федя?

– Самого его, бабушка… Ильича…

* * *

– Господи! Боже мой! Дай мне сил, дай терпения на него…

– Мне вот тоже иногда, бабушка, никакого терпения на тебя не хватает!

– Здравствуй, бабушка… ты вернулась?

– Вернулась, как видишь, Федь.

– Ну, бабулюшка ты моя ненаглядная! Вот ты и пришла, слава богу! А я тут, бабушка, о тебе так соскучился, так соскучился! Нет и нет тебя, нет и нет…

На тебе подсядочку, садись, разувайся. Отдохни… вот и на тебе тапочки… ну а я пока пол протру… Я тут мыл его, видишь, бабушка? Тут и тут… коврик вытряхнул…

…И уроки сделал, и чай попил, и поужинал, и посуду помыл. Телевизор ни на минуточку не включил! Цветы полил, постель постелил, зубы почистил… вот и спать уже пораньше иду… доброй ночи!

– Федя… стой. Сознавайся, что натворил?

– А тебе что, в школе, бабушка, ничего про меня не сказали?!

* * *

– Здравствуй, бабушка, вот и ты!

– Здравствуй, Федюшка…

– Как дела в школе, бабушка? Все в порядке?

– Все в порядке, Феденька, все в порядке! Ах ты умница мой ненаглядный… утешение бабушке на старости лет…

– Что с тобой, бабушка… что сказали тебе?!

– Анна Павловна, Федя, так хвалила тебя, так хвалила! Говорит, такой мальчик хороший растет, послушный, отличник, умница. Не нарадуюсь, говорит, Тамара я Алексеевна, на него. Был такой безобразник, разбойник, стал чистое золото… Спасибо, говорит, Тамара Алексеевна, вам за него…

– Не может быть, бабушка!

– Я сама сперва, Федь, ушам не поверила…

– Тут одно из двух: или ты проспала все родительское собрание, или ты сейчас сама мне, бабушка, снишься…

Не хочет бабушка правде в глаза смотреть! А ведь правда всегда на виду!

– На виду, Федя, сор в глазу, шмель в компоте да муха в борще, а правда – иголка в стогу о двоих концах. Всю жизнь ищи – не отыщешь.

– Ничего, бабушка, как-нибудь отыщу…

– А отыщешь, Федь, так уколет так, что своих не узнаешь.

– Ничего, пусть уколет! А «своих» еще узнаю я, бабушка, вот увидишь!

Страшные ужасы при царизме творились и бабушке! Эксплуатировал человек человека! Вот как было при тебе, помнишь, бабушка? Картина художника Репина – «Бурлаки»!

– А вдали видишь ты буксир пароходный, бабушка?

– Погоди, Федь, очки одену.

– Одевай-одевай, мне спешить некогда… Ну что, разглядела?

– Разглядела, Федь, разглядела.