От одной капли воды умру я, но не от случайности, а как многие погибли люди великие, героически… от жажды познания…

И сидим мы с бабушкой в туберкулезном диспансере, под синей лампочкой, приговора своего дожидаемся, Богу молимся: вот она, Господи, твоя справедливость!

– Бабушка…

– Что, Феденька?

– Выполнишь ты мою просьбу последнюю? Купишь мне ты на обратном пути к луноходу набор солдатиков?

Достала платочек бабушка, горько-горько высморкалась она. Плачет, ясное дело! Жалко меня! Даже на мороженое согласилась. Вот что значит последняя воля…

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– Ты держись, бабушка, не сдавайся! Не теряй надежды ты, бабушка…

Может, я еще денек-другой поживу…

Пропал луноход! Пропали солдатики, пастила, велосипед, золотые часики…

Все пропало! Когда теперь еще выполнит бабушка просьбу мою последнюю…

Раз здоров оказался я, засадит теперь меня она за уроки. Хоть бы мороженое в стаканчике вафельном купила мне, что ли, из жалости, в утешение, что не умру…

– Поздно очень уже, да, бабушка?

– Поздно, Федюшка, спи, пожалуйста…

– А вот раньше утверждала ты, бабушка, никогда не поздно…

И приснился такой мне сон, очень радостный, от какого просыпаться не хочется.

Что бегу я домой из школы, большой уже человек – многоклассник! С пятеркой по контрольному сочинению. «Жизнь» тема его называется. Думал, и на тройку не напишу его, а мне пять-пять поставили, и за грамотность, и за содержание, невиданная оценка! Всего-то в работе над ошибками пару предложений исправить…

Только в содержании там у меня пять с минусом. Это когда я Пуню обидел.

Принесла мне Пуня утром однажды в постель воробушка, на подушку подкинула, свернулась калачиком и мурлычет довольная: вот, мол, задушила тебе в подарок. А воробышек – душа человеческая, так ведь бабушка говорила…

Задушила Пуня, зверь черствый, душу живую…

И столкнул Пуньку локтем на пол, да сильно так вышло, что упала она очень боком вот в эту сторону, посмотрела обиженно, и только это вот теперь в глазах и стоит. Что и ее, бедную, потом тоже собаками растерзали.

Немножко совсем исправить в сочинении нужно.

И быстрей, быстрей бегут ноги, встаю перед звонком на цыпочки, открывает бабушка, а в дверях мама с папой, Пуня, кошка моя!

И как долго не виделись мы, забывается, но и помнится, а зато теперь не расстанемся, насовсем теперь-то вот встретились, в вечном сне. Да и впереди – Воскресение.

Это точно сказала бабушка! Злопамятен человек!

* * *

– Вот что, бабушка! Дело у меня к тебе есть. Придется, видно, сделать тебе самой его. Я бы сделал его за тебя, разумеется, помог бы тебе по-товарищески, только боюсь: у меня за тебя в этот раз никак не получится… Ну так как?

– Что, Федь, как?

– Как ты к делу этому отнесешься, бабушка?

– К какому?

– К тому делу, о каком тебе говорю…

– Отнесусь, Федя, как-нибудь, если скажешь, в чем оно состоит.

– А без «если», бабушка, напропалую, можешь ты собой хоть раз единственный в жизни ради меня пожертвовать? Безоглядно?

– Пример, что ли, Федь, опять с ответом не сходится?

– Почему «опять», бабушка! Это новый пример…

* * *

– Ты зачем же, вредитель, часы раскрутил?!

– Экспериментирую, бабушка. Стрелки – видишь? – назад магнитом папиным примагничиваю. Эх, бабушка! И зачем ты только зашла…

– Посмотреть зашла, Федь, не ты ли их со стены стянул.

– А без этих проверок внезапных, бабушка, ты была во мне не уверена?

…У меня, между прочим, до тебя крутилась тут мысль какая-то важная, ты вошла вот, бабушка, и вспугнула…

– Скорей иди, бабушка, вспомнил я!

… А не знаешь ты, бабушка, кто-нибудь пытался уже до меня машину времени изобрести?

– Да уж, Федь, хватало мечтателей…

– Почему мечтателей, бабушка?! Реалистов!

Посмотри вот, как стрелки у часов запросто назад от магнита крутятся! Понимаешь? И у времени, видимо, впереди стоит магнит какой-то невидимый, очень мощный, всех вперед который затягивает. И вот, если этот магнит найти или закон найти, по какому магнит этот действует, можно будет переставить его назад времени. Или свой сделать сильнее полюсом прежнего, и пойдет себе время как миленькое в обратную сторону, куда нужно! И не стареть тогда будут люди, бабушка, молодеть! Не умирать будут люди, бабушка, а… рассасываться!

– Федь, а вот эта пружинка откуда, не знаешь ты?

– Знаю, от кукушки.

– А кукушка где?

– А зачем она тебе, бабушка? Все равно она уже не кукует…

Ну так вот!

Если мы, к примеру… (только ты внимательно слушай меня сейчас, бабушка!) от дома с тобой в магазин идем, то всегда обратная есть дорога. По мосту туда-сюда ездят троллейбусы, и автобусы, и машины. Поезда от Москвы до Анапы, бабушка, и назад, Анапа – Москва, идут! Самолеты! Трамваи, бабушка. Ракеты из космоса приземляются! Даже утки, какие выживут, к нам на лето зимовать возвращаются…

А передвигаться во времени, бабушка, тоже можно не как ты, по старинке в валенках или девичьей памятью, но со всеми удобствами, во Времобиле! Подожди. Я сейчас велосипед сюда тебе принесу…

Вот смотри!

Если колесо сюда крутится, и туда точно так же его крути, если только велосипед приподнять и не помешать ему тормозом. Вероятно, все-таки этот тормоз где-то каким-то вредителем установлен. Если есть путь вперед – пойми, бабушка! – то и путь назад тоже есть! Если вход есть, бабушка, то и выход найдется! Прометей показал, как огонь разжечь, человечеству. Данко сердце вырвал из груди свое, чтобы путь вперед осветить. Сусанин французов в лес завел и бросил там волкам на съедение. А я человечеству путь назад укажу!

– К обезьянам, Федь?

– К обезьянам, бабушка!.. Почему это, бабушка, к обезьянам?..

Знаю я теперь, чему жизнь свою посвятить! Знаю, чем послужить человечеству! Все дороги вперед открыты уже. Мне путем проторенным идти незачем. И Владимир Ленин, перед тем как «Аврора» ударила, так сказал: В СВЕТЛЫЙ ПУТЬ!

– Я ведь, бабушка, сама знаешь, и на велосипеде люблю больше все по колдобинам, а не гладко. По извилинам, а не прямо!