Карина была умна. И жестока. А сейчас оказались затронуты ее жизненные интересы, поэтому действовала она быстро и решительно.

Ей не надо было изучать пути подхода к Скрипову и его привычки, ведь когда-то они были друзьями. Она знала, как незаметно войти в дом и так же незаметно исчезнуть. Стрелять ее научил бывший муж — большой любитель подобного рода развлечений. Он же подарил оружие — пистолет ТТ. Все прошло как она и задумала. Даже Копышевский не догадался, кто был убийцей.

Потом, на совещании в мэрии, она улучила минуту и шепнула Иволчеву, что, наконец, решила уйти от мэра к нему. Уже полгода она морочила Александру голову, обставляла их встречи таинственностью и конспирацией. Только в Москве, для того чтобы не узнал Копышевский, только раз в неделю, чтобы ничего не заподозрил. Она не очень кривила душой, ей вовсе не хотелось, чтобы любимый узнал об ее изменах, пусть даже и ради него самого совершенных, слишком дороги были ей их отношения. Карина без сожаления пихала в урну роскошные букеты, подаренные Иволчевым, спускала в мусоропровод его подарки — дорогие духи, золотые побрякушки. Она часами отлеживалась в ванне, смывая с себя следы прикосновений его рук и губ, запах его тела. Она ненавидела его с такой силой, что ощущала эту ненависть физически, болела ею. И эта ненависть давала ей силы вновь и вновь встречаться с ним, принимать ласки и подарки, отдаваться с удвоенной страстью, приводящей его в экстаз от одной только мысли о ней.

И на этот раз Карина с удовольствием отметила, как вспотели и затряслись руки Иволчева, когда он узнал об ее предстоящем визите.

— Постарайся, чтобы никто не узнал, — кокетливо смущаясь, предупредила она.

Но это было, конечно, излишним. Она так вымуштровала его, что опасаться огласки было просто смешно. И она действительно посмеялась от души. В одиночестве.

А вечером пришла и убила. Легко, словно назойливую муху пришибла. Бросила пистолет, без суеты распечатала предсмертное письмо, неторопливо и аккуратно затворила дверь. И только дойдя до многолюдной улицы, заспешила — к любимому…

Вскоре Копышевский отправил людей на квартиру к Скрипову — найти и уничтожить компромат. Они, конечно, наследили. Любопытная соседка чуть не испортила все. Но с ней Карина разобралась быстро: не много потребовалось силы, чтобы толкнуть эту божью коровку с лестницы, подождать в ее же квартире, а потом, спрятав волосы под бейсболкой, вслед за мальчишками вприпрыжку сбежать вниз…

Теперь, казалось, ее счастью не мешал никто.

Но появилась эта Ксения Хомутова, одержимая своей безумной строительной идеей, и разрушила все.

Она не имеет права жить!

Карина неторопливо двинулась в сторону разрушенной башни.

Вчера она уговорила Ксению показать ей, как ведется подготовка к презентации, якобы из простого женского любопытства. Эта тщеславная глупышка, конечно, с радостью согласилась, ведь, если бы не Карина, ей было бы никогда не получить этого разрешения на мероприятие в замке. Вот тогда она и успела незаметно спрятать в одной из щелей аккуратно упакованный в полиэтилен пистолет. И правильно сделала! Как всегда, не положилась на случай, а точно все рассчитала. Потому что сегодня — в отличие от предыдущих дней — на входе был установлен металлодетектор.

Она бывала здесь не раз, знала почти каждый уголок и теперь, когда ей было известно, где будет располагаться подиум, а где гости, без труда смогла выбрать нужную позицию.

Прицельная дальность ее ТТ — пятьдесят метров. Но столько и не нужно. Здесь ее надежно скрывает кромешная тьма ночи и наглухо запахнутый черный бархатный плащ с капюшоном, едва различишь контуры вытянутой руки, а всего в двадцати метрах — ярко освещенный пятачок, на котором и разыгрывается все задуманное действо. Жаровни, факелы, огромный костер. Все действующие лица как на ладони. И главная героиня тут же крутится. Что еще нужно для меткого стрелка?

Музыка гремит вовсю. Выстрела даже и не услышит никто, тем более из оружия с глушителем. Хорошо, что Ксения в алый цвет вырядилась, словно по заказу. Сначала никто и не поймет, что случилось. Секунд десять они там будут думать, что девушка просто в обмороке. Станут суетиться, поднимется кутерьма. А она за это время два раза успеет оружие сбросить и к ним подойти.

Она подняла пистолет.

— Уж я не промахнусь, — удовлетворенно прошептала она и тут же громко взвизгнула от пронзительной острой боли в запястье.

Выстрела действительно никто не услышал, он прозвучал глухо и даже как-то жалобно. Пуля ушла в землю.

Карина подняла голову и посмотрела на человека, помешавшего ей. И в то же мгновение на ее лице, искаженном болью и ненавистью, отразился ужас. Она без сопротивления дала отобрать у себя пистолет, вывести за ворота замка и усадить в машину.

Когда он приставил ТТ к ее виску, она покорно сложила руки на коленях и тихо произнесла:

— Это судьба, от нее не уйдешь, — и закрыла глаза.

* * *

«Ничего, конечно, еще не доказано», — успокаивал себя Воронцов. Лишь подозрения, догадки… Может быть, кто-то воспользовался Кариной для того, чтобы отвести от себя подозрения. Может быть, она ни сном ни духом не подозревала о том, что происходит за ее спиной, от ее имени.

Но на душе было как-то беспокойно, словно в ожидании беды.

Куда же она подевалась?

Довольно невежливо он начал проталкиваться к Ксюше сквозь плотную толпу гостей:

— Ты не видела Карину?

Она как-то странно посмотрела на него:

— Только что была рядом…

— А Наталья, Марк?

— Наташа вон стоит, с Ольгой Русан, а Марк… не знаю. Тоже только что здесь был… Да зачем тебе?..

— Потом объясню, — ответил он уже на ходу, направляясь к охранникам возле выхода.

Добравшись туда, он молча показал удостоверение и быстро спросил:

— Рыжая девушка?..

— Да, — кивнул охранник, — волосы как у пуделя, такая одна здесь. Минут пять назад вышла. Вместе с каким-то мужчиной. Сели в машину — не заметил, в какую, темновато там, да и не приглядывался — и укатили.

— Мужчина этот, он каков из себя? — уже более спокойно поинтересовался Воронцов.

Он почему-то был уверен в том, какой получит ответ. И не ошибся:

— Высокий, волосы темные, одет не как все здесь, а по-обычному, но очень прилично…

Дальше Воронцов не слушал.

Карины и Марка здесь нет. Он не мог объяснить этого даже себе, но известие его почему-то очень порадовало.

Оставалось сделать последнее дело.

— Знаю, знаю я, что законный выходной, — ответил он на обиженную реплику Шарова, снявшего трубку лишь на девятый гудок, — но дело срочное. Завтра с самого утра отправляйся за ордером на арест Чилпаевой… Да, по подозрению в причастности… И отдыхай дальше, больше не дерну тебя сегодня…