Степан подошел к буфету, чтобы наполнить бокалы.

– Ваш отец очень озабочен компанией «Семь голубок».

– Он может позволить себе потерять несколько монет, – пожала плечами Фэнси. – Это доставит мне удовольствие.

Степан вылил снотворное зелье в бокал, перемешал вино, вернулся к столу и подал хрустальный бокал девушке.

– Вы такая норовистая певчая птичка! Должно быть, в вашем роду была когда-то коварная ворона.

– Спасибо за комплимент. – Фэнси приподняла бокал и сделала глоток.

– Как прошел спектакль? – поинтересовался Степан.

– Пэтрис вела себя не так враждебно.

– Может быть, вы заблуждались на ее счет? – Степан допил свой бокал.

Фэнси тоже выпила.

– Нет, я правильно оцениваю примадонну. – Она зевнула и хихикнула. – Вино превосходное. Наверное, я выпью еще бокал.

– Хватит и одного, принцесса.

Фэнси снова зевнула.

– Как я сегодня устала!

– У вас выдалась нелегкая неделя. – Степан взял девушку за руку и помог встать. – Идите сюда. – Он посадил ее к себе на колени и обнял. – Положите голову мне на плечо.

Фэнси закрыла глаза и уютно прижалась к Степану.

– Из вас получилась удобная подушка, ваша свет… – И заснула.

Удалось!

Степан подхватил ее на руки, встал и вышел из столовой. Дворецкий уже ждал в коридоре.

– Гарри подогнал карету?

– Да, ваша светлость.

Боунс шел рядом с князем, открывая двери. Они срезали путь, пройдя через сад, и вышли в переулок позади особняка, где их дожидались Феликс и Борис.

Степан ухмыльнулся, заметив угрюмое лицо дворецкого.

– Что тебя так беспокоит?

Боунс покачал головой.

– Пусть Господь смилостивится над вами, когда леди проснется.

– Пошли, Паддлз!

Рейвен открыла дверь, впуская мастифа, и вошла в дом вслед за ним. Необходимость то и дело выводить пса в сад начинала нервировать. Оказывая любезность и меняясь с сестрами, Рейвен постепенно сделалась единственной ответственной за мастифа, и вот опять пообещала сестре заменять ее целую неделю.

София умела прочитывать эмоции других людей по цвету их ауры, поэтому Рейвен попросила сестру сопровождать ее на Сохо-сквер. Ей нужна была дружеская поддержка, но и хотелось знать, что движет Александром и констеблем. Если она узнает, что они чувствуют, то поймет и то, что они думают. Во всяком случае, Рейвен на это надеялась.

Сестра дожидалась ее в коридоре, болтая с Тинкером.

– Пойдем, София.

София улыбнулась дворецкому.

Сестры вышли на улицу и направились на восток по Аппер-Брук-стрит, а оттуда свернули на Риджент-стрит. Сохо-сквер находилась примерно в миле от Парк-лейн. Место было неплохое, но уступало Парк-лейн в роскоши и респектабельности.

Этот весенний день был словно создан для прогулок – воздух достаточно прогрелся, небо ласкало глаз синевой.

Но эта идиллия не успокаивала Рейвен. Если сегодня у нее ничего не получится, ей больше никто никогда не поверит.

– Успокойся.

– Я спокойна.

– Меня не обманешь, – сказала София. – Темно-красные крапинки в твоей ауре указывают на тревогу.

Рейвен искоса посмотрела на сестру.

– Я пригласила тебя, чтобы узнать, что чувствуют другие.

София сделала вид, что не услышала.

– Без Фэнси жизнь кажется уже не такой, как раньше. Зайдем потом к ней?

– Фэнси мы не застанем, – ответила Рейвен. – У них с князем Степаном на сегодня свои планы.

Сестры добрались до Сохо-сквер и направились прямо в дом Боулда. Обе с тоской посмотрели на свой старый дом – жизнь там казалась давним прошлым.

На стук ответила Женевьева Стовер. Похоже, Женевьева теперь проводит все свободное время с Александром.

А вот это Рейвен упустила из виду. Она покраснела от замешательства и смятения и подумала, не признался ли уже Алекс ей в любви. Рейвен понадеялась, что это не помешает ей сосредоточиться.

Женевьева широко распахнула дверь.

– Алекс и констебль ждут вас.

Рейвен вошла в дом Боулда. Сестра шла следом. Рейвен совсем не нравилось, что ее приглашают войти в особняк, который она всегда считала своим вторым домом.

– Вы помните Софию? – произнесла Рейвен, глянув на сестру.

Та уставилась на Женевьеву со странным выражением. Рейвен не могла понять, в чем дело. София быстро взяла себя в руки.

– Рада снова с вами встретиться.

– Как дела у Белл? – спросила Женевьева.

– Она поправляется, – ответила Рейвен. – Сейчас уехала отдыхать в загородное поместье отца.

– Спасибо, что поинтересовались, – добавила София.

– Кто-нибудь из вас поет? – спросила Женевьева, шагая перед ними по коридору в сторону гостиной.

– Я рисую, – ответила София.

– А вы, Рейвен?

– У меня нет талантов.

Она отметила, что Женевьева ведет себя как хозяйка дома. Рейвен все сильнее падала духом. Если это правда, то ей никогда не добиться любви Александра.

Женевьева остановилась у двери в гостиную.

– Принести вам кофе или чай?

– Нет, спасибо.

Женевьева направилась в сторону кухни, оставив их на пороге гостиной.

– Похоже, она чувствует себя здесь как дома, – прошептала София, не отрывая взгляда от Женевьевы.

Рейвен сердито посмотрела на сестру. София тронула ее за руку.

– Выйдешь из себя – утратишь дар.

Рейвен несколько раз глубоко вздохнула.

– Теперь мои цвета улучшились?

– Красное исчезло, – обнадежила ее София, – золотое сверкает как солнышко, а белое просто лучезарно.

Рейвен и София вошли в гостиную без стука. Александр и констебль Блэк встали. Констебль, одетый во все черное, казался человеком деловым и серьезным.

– Констебль Блэк, прошу познакомиться с Рейвен и Софией Фламбо, – представил их Александр.

Рейвен посмотрела на констебля:

– Надеюсь, вы не против, что София пришла со мной?

– Напротив, очень рад, – ответил Амадеус Блэк. – У вас такие же таланты, как у Рейвен?

– Немного.

– Прошу вас, садитесь, – пригласил Александр.