Рейвен опустилась на диван, думая, что до сих пор ей не требовалось приглашения сесть в доме Боулда. София разместилась рядом.

– Алекс рассказал мне о ваших видениях, – произнес констебль, – а Фэнси утверждает, что прикосновение к предметам усиливает ваш дар.

– Это правда. – Рейвен покосилась на Александра, стоявшего со скептическим видом.

– А как вы проникаете в суть вещей? – спросил констебль.

Рейвен перевела на него взгляд сверкающих глаз.

– Это трудно объяснить. Мы же не задумываемся, как и почему дышим воздухом.

Амадеус Блэк кивнул:

– Я понимаю, что вы имеете в виду.

– Ты понимаешь? – Александр не сумел удержаться от недоверчивой нотки в голосе.

– Талант – это от Бога, – ответил констебль. – Как объяснить, откуда он взялся?

Александр открыл рот, собираясь возразить.

– Ты веришь в Бога? – неожиданно спросил у него Блэк.

– Конечно, верю.

– А откуда ты знаешь, что он там есть? Ты его никогда не видел.

– Я знаю, потому что знаю.

– Вот именно.

Александр посмотрел на Рейвен. Она благодарно улыбнулась.

– Я принес с собой несколько предметов, взятых с разных мест преступления, – произнес констебль, – и буду очень благодарен, если вы мне что-нибудь скажете про них.

Рейвен протянула руку:

– Дайте что-нибудь.

Блэк протянул ей стеклянную посудину с засохшими и увядшими лепестками роз.

– Лепестки, покрывавшие тело, были свежими, когда мы их нашли.

Рейвен открыла склянку и вытряхнула на колени несколько лепестков. Закрыв глаза, она расслабилась и прикоснулась к лепесткам кончиками пальцев.

Она ждала, ждала и ждала. Ничего. Если у нее не получится, Александр уже никогда не даст ей забыть об этом.

К руке прикоснулась София.

– Расслабься и впусти образы в свое сознание.

Рейвен сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя успокоиться. Но все равно в сознании не возникали ни образы, ни мысли. Она открыла глаза.

– Простите, но…

– Я же говорил – чушь все это, – бросил Александр.

Рейвен проигнорировала оскорбление.

– Эти лепестки – их положили на тело жертвы до смерти или после нее?

– Мне кажется, он убивает их где-то в другом месте, а потом привозит тела туда, где мы их находим, – ответил Блэк. – Если это так, он засыпает их лепестками после смерти.

Рейвен почувствовала облегчение.

– Их души уже покинули этот мир, – объяснила она. – Вот почему у меня ничего не получается.

Александр досадливо посмотрел на нее:

– Неужели ты думаешь, что мы…

– Помолчи, – отрезала Рейвен.

Это его поразило, но рот он закрыл. Блэк подмигнул девушке:

– Его иногда полезно приструнить.

Рейвен взяла следующую вещь – длинную белую перчатку. Едва она успела прикоснуться к ней, как ее охватило сильное волнение. Сжав перчатку обеими руками, Рейвен откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

– Темные волосы, голубые глаза… белые перчатки и розовое платье… актриса, уверенно смотрела в будущее, нуждалась в совете от кого-то знающего… сонная, веки очень тяжелые… уплывает прочь, как лодка без весел в спокойных водах…

Рейвен открыла глаза. Все трое смотрели на нее, у обоих мужчин был удивленный вид.

– Вы точно описали жертву, – подтвердил Амадеус Блэк.

– Но не убийцу, – пробурчал Александр.

– Алекс, ну уймись же наконец. Ты мешаешь, – упрекнула его София.

– Вы упомянули дремотное состояние жертвы, – заметил констебль.

– Она даже не узнала, что ее сердце перестало биться, – откликнулась Рейвен. – Нежное отравление без боли.

Амадеус Блэк помолчал.

– Хотелось бы знать, что…

– Пять капель аква тофана[11]в вино или воду, и безболезненная смерть в течение нескольких часов обеспечена, – сообщила ему Рейвен.

– А что это такое?

– Аква тофана – это смесь мышьяка и белладонны, – объяснила Рейвен. – Вероятно, убийца добавил ее в снотворное зелье.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Александр.

Рейвен смерила его ледяным взглядом.

– Я знаю, потому что знаю.

Констебль Блэк расхохотался.

– Вы упомянули какой-то совет.

– Она доверяла убийце и думала, что он каким-то образом может помочь ее карьере.

Амадеус и Александр переглянулись. Только богатый джентльмен мог помочь юной актрисе с карьерой.

– Это последний предмет. – Констебль Блэк протянул Рейвен золотое кольцо с выгравированной на нем буквой «П».

Ужас потек в Рейвен с того места на ладони, где лежало кольцо. Гнетущая тоска охватывала ее все сильнее и сильнее, замораживая тело, и сердце, и душу.

Рейвен посмотрела на констебля:

– Это принадлежит убийце, а не жертве.

Амадеус Блэк подался вперед.

– Расскажите больше, если можете.

Рейвен хотелось отшвырнуть кольцо, но она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

– Любит, не любит… высокий худой джентльмен в строгом вечернем костюме… Невысокая полная женщина… лица меняются, сливаются… он похож на нее, она похожа на него…

Рейвен открыла глаза и вернула кольцо.

– Душа его испорчена, иссушена, как лепестки роз.

– Что вы имеете в виду, говоря «он похож на нее, она похожа на него»? – спросил Блэк.

– Я видела смутные черты мужчины и женщины, сливающиеся в одно лицо.

– Ты можешь опознать эти лица? – спросил Александр.

– Нет. – Рейвен покачала головой. – Иногда мои видения… символические.

Александр повернулся к констеблю:

– Как по-твоему, что это значит?

– Я бы сказал, это две ипостаси одного человека, – ответил Амадеус, – но наш свидетель видел мужчину и женщину. – Он глянул на Рейвен: – Вы поможете нам еще?

– Пошлите за мной, – согласилась она, хотя и не очень охотно, – и я приду.

Рейвен и София поднялись, собираясь уходить. Александр и констебль Блэк тоже встали.