Сергей равнодушно кивнул, хотя интерес был не праздный. Акела отправил весточку на адрес, дай Бог памяти, [email protected], такие адреса мужики только с пошлой ориентации себе придумывают. Уличный же адрес ООО «Башетунмай» Пепел нашел в телефонном справочнике, сочинил легенду, и вот он здесь.

В следующей комнате, где, по всему видать, размещался бухгалтерский отдел, наличествовало три женщины. Одна была похожа на башенный кран, а одета во что-то балахонистое и воздушное. Во взгляде, каким она окатила Пепла, читалась злоба на всех мужчин этого мира, на этих грязных, вонючих, похотливых козлов, обходящих ее своим вниманием. Какой уж тут Акела...

По бухгалтерше номер два тоже вопросов не возникало. Там через все мелочи – от морщин до сумочки – проступал полный комплект женского счастья: муж, ребенок (а то и не один), вся положенная бытовуха. Эта самая мадам, наоборот, одарила Пепла взглядом, полным авансов. Ей, конечно, не столько нужно изменить своему благоверному с симпатичным малым, сколько проверить свою привлекательность. Грызет... не может не грызть мадам червячок сомнения – «а не зашло ли уже за гору мое женское солнце, могут ли меня еще захотеть нормальные мужчины?» Сергей не стал ее обижать невниманием, отломил от себя какой-то комплимент, потом о чем-то ерундовом спросил, получил ответ, в который не вслушивался, и перешел к следующей кандидатке.

Третья – явно одинокая женщина. И возраст подходящий – в самом женском расцвете. Весьма привлекательна, одета в чертовски дорогие шмотки и смотрит в калькулятор, как в косметичку. Вроде бы все в жилу, даже ее бухгалтерская сущность, которая должна помочь в приумножении украденных богатств.

И то, что в ней обнаружилась натянутая до звона истерическая нота, тоже вписывается в состояние женщины, у которой недавно трагически погиб любимый мужчина. На невинный вопрос Сергея, на этакий игривый закидон к возможному флирту (что-то там про погоду и одиночество), она чуть ли не огрызнулась.

Подходит, ой, подходит. Пепел в уме обвел ее личность жирным кружком.

– Какие у вас кадры трудятся! – в коридоре Сергей обратился к своей спутнице. – С этой вашей бухгалтершей, что в черном костюмчике, я, пожалуй, подбил бы дебет с кредитом в нешумном месте. Только какая-то она взведенная. С возлюбленным поцапалась?

– Не привыкла еще, – со странной улыбкой сказала Люба.

– К чему не привыкла?

– К российской действительности. Все ей не так, все не по ней. Что ж вы хотите! Два года проторчала в Торонто, на буржуйских рябчиках жила. Только полторы недели здесь. Ей еще долго осваиваться.

– Да ну! Чего ж она тогда эмигрировала из Торонто?

– С мужем развелась, с хоккеистом, кстати, вернулась к маме. А ее мама здесь при музыкальных делах не последний человек. Пристроила дочку на хорошее место. Неплохо некоторые устраиваются, правда? А другим приходится самим пробиваться, выгрызать себе куски зубами, идти на неприятные компромиссы.

– Вот оно как... – протянул Пепел.

Перспективная кандидатура поблекла в виду вновь открывшихся обстоятельств. Теоретически, конечно, допустимо, что они с Акелой знали друг друга с сарафанного детства, она всегда любила именно сектанта, а не хоккеиста из Торонто, и, едва вернувшись из Канады, бросилась в Акеловские объятия, а он сходу поверил ей... И так далее. Но практически такое развитие событий маловероятно. Поэтому пока задвинем бухгалтершу в графу «убытки».

Зубастую задачку Пепел получил в комнате имиджмейкеров и вебдизайнеров. Там люди вовсю трудились за компьютерами повышенной наворочености. Судя по картинкам на дисплеях, они разрабатывали звездные имиджи для начинающей под их кураторством попсы, декорации для концертов, макеты афиш, макеты для обложек дисков и прочие штуки.

– Вась, у тебя на плакате «Иванушки» какого-то лешего с усами!

– Не подлинковалось.

– Мишаня, а Глызин-то три аккорда у Дворжака спер!

– Дворжак – ладно, а за полонез Огинского ответит. Государство, в котором голодают фальшивомонетчики – обречено.

– Войди в меня! У меня там уже все есть, ты только немножко добавишь.

И – вот интересно! – женщины среди этого патлатого сколиозного народца были. Аж две. Левая небрежно листала «Эль», правая, опять же, погрязла (наверное, тоже фирменный стиль продюсерского центра) в бесконечном телефонном трепе:

– Расцветки «клетка бербери» или «нестандартная гусиная лапка» оставь маме. Выбирай коктейль из анималистического рисунка и цветов.

Пепел забросил в рот жвачную подушечку «Орбит». Смял фантик и швырнул скомканный комок в пластиковое мусорное ведро, уже (или еще?) занятое пустой бутылкой «Мартини бьянко» и тремя синими жестянками от джин-тоника. И, как хотел, промазал.

– Акела промахнулся, – громко типа пошутил Пепел. Но один раз произнесенное имя «Акела» могло кому-то показаться случайностью. Чтобы не показалось, Пепел повторил его: – Акела совсем старым стал.

Он выдал этот текст, прежде заняв позицию, с которой удобнее всего было наблюдать за обеими женщинами. Всплыло в памяти из Высоцкого: «Только помню, что кухня с обоями… Целовался на кухне с обоими…»

Дамы отреагировали так, как должны реагировать на несмешную, идиотскую шутку какого-то залетного хлыща. И не более. Никто из них не выдал своего особого отношения к имени «Акела». А ведь женщина Акелы обязательно среагировала бы на такое нарочитое произнесение имени героя ее сердца.

– Очень модны цвета бордо – брусничные и однотонные с геометрическим рисунком. Из акрила с шерстью – это вещи надолго! – продолжила консультировать невидимую собеседницу правая, левая долистала «Эль» и взялась за «Домовой».

Люба тоже посмотрела на персону, которую вынуждена сопровождать, не более чем с недоумением.

«Опять мимо, – констатировал Пепел. – Акела действительно промахнулся».

Была еще курилка. Посетили и ее, даже здесь не обошлось без плаката с дарственной подписью. Правда, нецензурной – от группы «Ленинград». Перекурили. Люба пыхтела ментолом. Сергей поглядел на тех, кого не видел на рабочих местах. И тоже все не то.

– Зайди ко мне, когда освободишься, – сказала Любе короткостриженная мамзель в кожаных штанах и топике, чуть задев секретаршу плечом. Похоже, что умышленно.

Тон, обмен взглядами, едва уловимые изменения в лицах, запунцовевшие щеки, приоткрывшиеся губы. Е-мое... Ну, вот тебе, бабушка, и Любина подкладка. Ошибся Пепел немного. Угадав с «френдом», промахнулся с первой частью. Вишь ты, не «бой», оказывается, а «гел». М-да, бывает.

Однако, где же женщина его сегодняшней мечты? Он кого-то неправильно оценил? Или пропустил? Не приходящей же уборщицей работает здесь пассия богатенького покойника Акелы?

Так, есть один прокол. Три комнаты назад.

Пустой стол, никаких бумаг на нем, все аккуратно прибрано. Стул плотно задвинут. Компьютер не включен. Значит, человек не просто на ланч отвалил или в курилку вышел, а отсутствует на работе. Стол несомненно принадлежит женщине: коврик под «мышь» с изображнием мультяшных зверушек, розовые стаканчик для карандашей, вазочка под цветочки (сегодня пустая), канцелярская мелочевка заботливо прикрыта от пыли тряпочкой (что ни одному мужику на ум бы не пришло сделать).