После праздника Тристрам возвратился к Изольде в замок Веселой Стражи. Но участь их не была счастливой.

Здесь кончается вторая книга о сэре Тристраме из Лионесса, которую перевел с французского сэр Томас Мэлори, рыцарь. Иисусе, будь ему подмогой. Аминь.

Далее следует благородная история Санкгреаля, именуемого святым Граалем, который есть сосуд со святой кровью Господа нашего Иисуса Христа, доставленный в эту землю Иосифом Аримафейским.

Помилуй, благой Господи, всех грешников.

Аминь.

Накануне Пятидесятницы все братство Круглого стола возвратилось в Камелот. В тот день они слушали мессу, а потом перешли пировать в большой зал. Когда они усаживались за стол, в зал верхом на лошади въехала красивая дама. Должно быть, спешила она изо всех сил: лошадь под ней была взмылена. Дама спешилась и поклонилась королю.

— Мадам, — сказал ей Артур, — благослови вас Бог в этот праздничный день.

— Сир, — отвечала она, — благодарю вас. Но буду краткой: скажите, где найти сэра Ланселота?

— Вот он.

Дама подошла к Ланселоту.

— Сэр Ланселот, — сказала она, — приветствую вас от имени короля Пеллеса и прошу вас сейчас же отправиться со мной.

Ланселот спросил даму, где она живет.

— Я живу у короля Пеллеса, — ответила она.

— Чего вы хотите от меня?

— Объясню, когда поедете со мной.

— Что ж, — сказал Ланселот, — рад буду вам сопутствовать.

Он приказал оруженосцу оседлать коня и принести ему доспехи. Тут к Ланселоту подошла Гиневра.

— Неужто вы покинете нас, сэр, в самый разгар праздника?

За него ответила дама:

— Госпожа, — сказала она, — Ланселот вернется завтра к обеду.

— Если б я думала, что вы меня обманываете, — сказала королева, — я бы не позволила ему ехать с вами.

— Даю вам слово, славная королева!

Ланселот покинул двор и ехал вместе с дамой, пока они не добрались до большого леса. В лесу была долина, а на одной стороне долины — женский монастырь. Путники въехали на передний двор, и множество женщин собралось вокруг Ланселота, приветствуя его. Рыцаря проводили к настоятельнице, и там он снял с себя доспехи. Затем он увидел двух рыцарей, спавших на кровати, — то были его кузены, сэр Борс и сэр Лионель — и разбудил их, ткнув рукоятью меча. При виде Ланселота они обрадовались и проворно соскочили с постели.

— Сэр, — обратился к нему Борс, — какое приключение привело вас сюда? Мы надеялись встретиться с вами завтра в Камелоте.

— Незнакомая дама привела меня сюда, — ответил Ланселот, — а причины я пока не знаю.

Пока они беседовали, в покои настоятельницы вошли двенадцать монахинь и привели с собой юношу прекрасной наружности, с благородной осанкой. То был Галахад.

— Сэр, — сказали они Ланселоту, — вот молодой человек, которого мы вскормили и воспитали, — и все они заплакали: — Мы просим вас посвятить его в рыцари. Нет на свете никого достойнее.

Ланселот присмотрелся к юноше и увидел в нем мужа чести и благочестия. Галахад был красив и кроток, как голубь. Никогда прежде Ланселот не видел фигуры изящнее, лица нежнее.

— Сам он также этого хочет? — спросил он монахинь.

— Да, таково его желание.

— В таком случае он будет принят в Орден рыцарей на праздник Пятидесятницы.

На следующий день, в час заутрени, Галахад был посвящен в рыцари.

— Господь, несомненно, сотворил вас хорошим человеком, — сказал ему Ланселот, — ибо Он дал вам прекрасное лицо. А теперь, добрый сэр, поедемте со мной ко двору короля Артура.

— Не сейчас, — ответил юноша. — Я пока не готов.

И Ланселот уехал из монастыря с двумя кузенами, и все трое вернулись в Камелот. Король и королева рады были вновь видеть сэра Борса и сэра Лионеля, и все братство Круглого стола отправилось в часовню слушать мессу. Вернувшись со службы, рыцари обнаружили на некоторых сиденьях Круглого стола надписи золотыми буквами. На одном сиденье указывалось, что на нем должен сидеть такой-то рыцарь, другому отводилось место там-то. На Погибельном сиденье появилась надпись: «Это сиденье будет занято по исполнении четырехсот пятидесяти четырех зим от Страстей Господа нашего Иисуса Христа».[129]

Рыцари в изумлении созерцали эту надпись, не вполне понимая ее смысл, но видя в ней чудо.

— Во имя Господа, — сказал Ланселот. — Нынче как раз исполнилось четыреста пятьдесят четыре года от Страстей. Надпись предупреждает нас, что сегодня же это сиденье будет занято. Давайте пока накроем его и будем ждать избранного рыцаря.

Итак, на Погибельное сиденье набросили кусок шелка, чтобы скрыть золотую надпись.

Король пригласил рыцарей за пиршественный стол, но Кэй остановил его:

— Сир, если вы сейчас приметесь за еду, то нарушите свой же обычай. Прежде вы никогда не садились пировать, пока не увидите чудо или не услышите о необычайном приключении.

— Верно, — сказал король. — Я так обрадовался возвращению Ланселота и его родичей, что забыл старый обычай.

В этот миг в зал вошел оруженосец и приветствовал короля:

— Сир, я сообщу вам удивительную весть.

— Что такое?

— Река принесла к замку огромный камень, а в камень воткнут меч.

— Я должен посмотреть на такое чудо, — сказал король. — Это именно то, чего мы ждали.

Король вместе с рыцарями спустился к реке. Там и правда плавал на поверхности камень, а в нем — меч, богато изукрашенный драгоценными камнями. И на мече была надпись золотыми буквами: «Один лишь рыцарь сумеет мной завладеть. То будет достойнейший, ибо он станет лучшим рыцарем в мире».

Прочитав эти слова, король обернулся к Ланселоту:

— Добрый сэр, конечно же, этот меч должны вытащить вы! Ведь вы — лучший рыцарь на всем белом свете!

Ланселот печально отвечал ему:

— Это не мой меч, государь. Не мне он принадлежит, и каждый, кто попытается извлечь его и потерпит неудачу, пожалеет о том, что пытался: этот меч нанесет ему рану, которая никогда не заживет. Я узнаю приметы. В сей день начнутся приключения святого Грааля.

— Тогда вы, милый племянник, — обратился король к сэру Гавейну. — Может быть, вы попытаетесь извлечь это оружие?