Куда бы она ни поворачивалась, Яра чувствовала, как егочерные глаза следят за нею пристально и неотступно. Улучив момент, тихоспросила калику:

— Кто это?

Тот даже не переспросил, ответил так, будто уже расспросилгостей, гридней и дворовых девок.

— Шахрай. Владетельный князь рода Рюриковичей. Егоземли лежат западнее. Богат и знатен хоть убей, а еще у него несметные табуны,что-то еще... запамятовал. Приглянулся?

Она зябко передернула плечами.

— Еще бы. Я просто чувствую, как его глаза ползают повсему моему телу!

— Ну, — сказал калика разочарованно. —Удивила... Кто на тебя смотрит иначе? Я знаю и такого, чьи не только глаза, нои губы поползали бы...

Она проследила за его взглядом — калика смотрел на бравогорыцаря, ощутила, как горячая кровь бросилась в лицо, а по всему телу побежалисладкие мурашки, ноги ослабели, а в низу живота стало жарко, словно насолнцепеке.

Теперь перед Томасом стоял прибор из тонкого черненогосеребра, массивные серебряные ножи с богато украшенными рукоятями, а на блюдеистекал соком жареный поросенок, выкормленный на молоке и орехах, на блюдахпоменьше зазывно пахла севрюга, нарезанная тонкими пахучими ломтями. Вмаленьких чашах желтело свежее масло, высились горки земляники, клубники,морошки, черной смородины.

Томас осторожно поинтересовался:

— Ваше княжеское преосвященство, а почему у многих налице мелкие ямочки? У вас часто бывает оспа? Я видел однажды в Сарацинии...

Князь отмахнулся.

— Лет пять тому пришла мода есть вилками. Ну, вот этимирогульками. Ну, понятно, это ж не стрелой подбить гуся в полете! Редко кому удаетсяс первого раза попадать в рот.

Томас удивлялся странным причудам. Ложки, вилки, щипцы...Все дурь и вредное излишество, если можно брать гусиную лапу руками!

— А чего не откажутся?

— Если бы князь принуждал, уже б за мечи схватились.Головы бы положили, но вилками есть не стали. А так — мода! Это страшнее всего.Всяк подчиняется, да еще и других спешит опередить.

По другую сторону Томаса быстро захмелевший старик,расплескивая хмельное вино, рассказывал громко:

— Это была битва битв! На нее съехались сильнейшиебогатыри, а князья одевали одежду простых ратников и вставали в первые ряды,дабы добыть себе славу, а дружине — честь. Кощунники сложили бессмертныекощуны, где князья напущаше... э-э-э... белых кречетов на серых утиц, кречеты —это наши, а поганые утки — не наши, где вскормленные с конца копья и вспоенные,как кони, из шолома, рубили и крушили, добываше себе честь, а князю славу...ага, это я говорил. Кровь лилась ручьями, реки от пролитой крови вышли изберегов и затопили поля, нанеся немалый ущерб сельскому хозяйству! Это был пирмечей, на котором гостей поили красным вином и поили досыта!.. От рева боевыхтруб падали вороны на лету, а кони глохли, от топота дрожала земля, от конскогоржанья лопались уши, от их навоза... гм... Яростно и доблестно сражались обестороны, смерть в бою была сладостна и почетна, а бегство позорно и обло...

Его никто не слушал. Похоже, он рассказывал уже не раз, да иописание битвы напомнило Томасу схватки на равнинах Британии с такой точностью,словно это рассказывал дядя.

Он с каликой и Ярой еще насыщались как опоздавшие, а застолом уже пошли беседы. Князь провозгласил негромко, но все услышали:

— Что нового слышно с границ, с дальних заставбогатырских?

— Бдят, батюшка!

— Неусыпную службу правят!

Князь поморщился.

— Это слова. А что было сделано? Кому отворот дали,кому рога сбили, кто бивни сложил на границе нашей?

Переглядывались, пихали друг друга. Наконец один из старыхбогатырей заговорил неспешно:

— Проездом через заставу Тьмутараканскую я былсвидетелем быстрого, но непростого боя... С края восточного и преподлейшего,откуда была взята наша вера христианская, — он небрежно махнул рукой вдольгруди, похоже — перекрестился, но Томас даже не понял, справа налево или слеванаправо, — явилось чудовище озорно, стозевно... ну, вы знаете о ком я.Взялось пожирать скот, задирать девок, что в лес за ягодами, и коров, что наопушках траву, рыбу воровало из сетей... Народ взвыл, взмолился: где же тотбогатырь земли русской, что явится и спасет?

Князь крякнул:

— А что ж сами? Вышли бы с вилами да косами!.. Знаю,даже мечи и боевые луки есть в каждой третьей хате!

Старый богатырь с усмешкой развел дланями.

— Ты ж знаешь свой народ... Что можно переложить наплечи соседа, обязательно переложат. А тут еще по новой вере: все в руке бога,ни один волос не падет без его воли... Это лучше, чем тонешь, а к берегу греби,на богов надейся, а сам не плошай. Словом, молились и ждали. А зверь поел ихскот, поел их собак, разорил огороды, по ночам начал срывать ставни ипроламываться в хаты. Понятно, что утром находили только обглоданные кости...

— А что же соседи? — вскрикнул князь. На его лицебыло сильнейшее возмущение, Олег его понимал. Даже Томас хмурился и сжималкулаки. Яра сердито сопела.

— А что соседи? Слушали. И знали, что завтра зверьпроломится к ним. Но лишь молились, вместо того чтобы хотя бы на ночь подперетьдвери и ставни. Пожранных зверем новый бог возьмет к себе, так сказано...Неправедно пострадавшие, смиренные. Не пойму, зачем Христу такие неумехи?..Короче, во всем селе остались три уцелевшие семьи, когда мы ехали через этосело. Про зверя мы не знали, потому дивились пустым разоренным избам. На ночьостановились у оставшихся. От них и узнали все. Те жалели нас, советовали ехатьдальше. Мол, нам все одно помирать, а вам-то зачем?

— Ну-ну, — поторопил князь. — Ты живой, явижу!

— Да разве это жизнь? — отмахнулсябогатырь. — Считай, что зверь меня съел. Или ты съел.

— Но-но, не заговаривайся. Как зверя убили? Аль толькоотогнали?

— Мы точили мечи, готовились к ночи. На вечерней зареуже услышали его вой, смрадный запах. Зверь шел большой и сильный. Мы, охотникибывалые, знали по запаху многое. Он шел прямо на нас. Мы, понятно дело,изготовились с мечами да копьями. Кто крещен — молился, кто в старой вере —призвал богов взглянуть на славный бой, а кто ни сюды Мыкыта, ни туды Мыкыта,тот сопел да чесался, ждал. Зверь уже подошел к нашей избе и начал отдиратьприколоченные ставни. Поверишь, князь, толстые доски он срывал, как листья лопуха!Мы уже видели его ужасную морду, когда послышался конский топот. Со сторонызаходящего солнца скакал огромный всадник. Когда он подъехал к нашему дому,зверь кинулся на него. Клянусь, прямо от нашего дома он прыгнул саженей на пятьпрямо на грудь всадника! Конь едва устоял, а был огромный, как скала, жеребец,всадник же схватился со зверем.