– Разбирайся сам, Ной.

Он заворчал, но, наконец, выдавил:

– Ладно. Блин. Будем надеяться, что мама об этом не узнает…

Утром в День независимости атмосфера в пляжном домике накалилась. Ли я после поездки в Беркли не видела: он вернулся в воскресенье, когда я была на работе, и мы до самого вечера обходили друг друга по широкой дуге.

Аманда вернулась в домик.

– Мама работает, – объяснила она. – А отец отправился играть в гольф с парнями, которых только что встретил. Мы вообще не то чтобы отмечаем Четвертое июля, так что и планов у нас никаких не было. То есть, были, конечно, когда мы еще думали, что это будет счастливый семейный отпуск, но…

Аманда фыркнула.

– Можешь отметить с нами, – предложила я. Как будто она и так этого не планировала.

– Аккуратнее, а то я на каждый праздник к вам приезжать буду, – пошутила она. – Если родители так и продолжат ссориться, я забью место и за вашим рождественским столом.

Когда мы с Ноем проснулись, Аманда уже готовила блинчики.

– Гляньте! Клубника, черника и взбитые сливки! Красный, синий, белый! В тему праздничка!

– Похоже, для нее этот праздник теперь значит больше, чем для нас, – драматично прошептала я Ною и кинула на Аманду наигранно обеспокоенный взгляд. – Может, не знаю, вылить весь ее чай в море[2], чтобы напомнить, что вообще за День независимости такой?

– Голосую за то, чтобы бросить в море ее саму, – ответил Ной тем же театральным шепотом, прикрыв рот ладонью.

– Эй, не забывайте, кто тут вам завтрак готовит, – она щедро вылила на тарелку взбитых сливок, а потом указала на стулья и подтолкнула к нам цветные тарелки и нарезанные фрукты.

– Спасибо, – сказал Ной. – Не стоило, право же.

– Ох, я вас умоляю, – Аманда качнула ножом. – Ты ведь знаешь, что я жаворонок, мистер. К тому же, завтрак – не самая большая плата за то, что вы разрешили мне тут пожить. Вы не представляете, как это для меня важно.

– Вообще ни капли, – саркастически протянула я. – Не то чтобы ты нам вчера три часа об этом рассказывала.

Ной бросил на меня суровый взгляд, но расслабился, когда Аманда рассмеялась.

– Над чем смеетесь? Ох, блин, как же божественно пахнет.

Ли практически впрыгнул в кухню, наклонился вперед и устроил целое представление, закрыв глаза и извиваясь, как мультяшный персонаж, реагирующий на запах пирога.

– Мммм, – он выпрямился и подошел к Аманде. – Так ты все еще здесь? Я думал, мы от тебя наконец избавились.

– Ли, – выдохнул Ной.

– Вы плохо старались, – Аманда махнула лопаточкой, а потом аккуратно сняла блинчики со сковородки.

– Блинчики?

– С Днем независимости!

Ли повернулся к нам, приподнял бровь, поймал мой взгляд и громко прошептал:

– Она ведь знает, что это за праздник?

У меня словно гора с плеч свалилась – Ли вел себя как обычно.

– Не уверена, поэтому мы решили напомнить ей чуть попозже. Я буду Джефферсоном, – сказала я. – Можешь быть Джоном Адамсом.

– Ох, блин. А Франклина уже забили что ли? В гараже есть старый воздушный змей, обменяю его на Франклина. Добавлю еще сверху пачку «Твинки», все равно валяется в машине со вчера.

– Хм… отличное предложение, Ли Флинн.

– Знаешь, Ной, – произнесла Аманда. – Когда ты сказал мне, что они те еще чудики, я подумала, что ты преувеличиваешь. Но, похоже, нифига ты не преувеличивал.

Она украсила еще одну тарелку блинчиков черникой, кусочками клубники и взбитыми сливками и передала ее Ли.

– Вуаля!

– Эй! Красный, белый и синий! Здорово!

– Ну хоть кто-то уважает мой труд.

– Мы тоже уважаем, – прочавкала я, указав вилкой на себя и на Ноя.

– А Рейчел уже встала?

– Душ принимает, – ответил Ли, и Аманда замесила еще немного теста для блинов.

Пока мы наслаждались завтраком, напряжение вдруг вернулось. Те самые искры, которые появились, когда я забыла о поездке в Беркли. Ли задел меня локтем – сидел так близко, но, казалось, на самом деле был в миллионе километров от меня.

А после завтрака, когда мы задержались, чтобы помыть посуду, Ли сказал:

– Ной мне все рассказал. Ну, о том, что вы хотели изменить свои планы.

– Я думала, ты уедешь в семь, – пробормотала я. – Когда я встала, машины уже не было.

– Мы рано собрались и… я ведь не знал, что должен тебя дождаться, – он поддел меня плечом и снова поймал мой взгляд – второй раз за утро. – Прости, Шелли. Правда.

Я покачала головой и уткнулась в тарелку с блинчиками. Если я продолжу смотреть на Ли, то наверняка за плачу.

– Ты прав. Ты не знал. Да и откуда тебе было знать? Я должна была тебе, не знаю… написать. Или типа того.

– Может, съездим туда в другие выходные? Вдвоем. Не пойми неправильно, мы с Рейчел отлично провели там время, и Эштон устроил нам тур, и девушка у него классная, но… без тебя это было совсем не то. Так что надо повторить. Я… пожалуй, запомнил, куда нас отводил Эштон, так что.

Я чуть не растаяла.

– Звучит идеально. Спасибо, Ли, – прошептала я и положила голову ему на плечо.

Может, хоть сегодня мне удастся удержать в воздухе и тарелочку Ноя, и тарелочку Ли. Великий трюкач Эль и ее цирковая жизнь.

* * *

Джун и Мэттью приехали чуть позже. Джун, Рейчел, Ной и Аманда отправились в магазин, а мы с Ли и Мэттью начали приводить домик в порядок и готовиться к вечеринке.

Родители Ли привезли огромный белый складной стол. Мы вынесли его на улицу и поставили во дворе. Я выставила на него стопки бумажных тарелок, пластиковые столовые приборы и салфетки, а Ли развесил над крыльцом праздничные флажки. Мэттью приготовил огромную бадью картофельного салата по рецепту своей матери – это было нашей традицией на День независимости.

Остальные вернулись из магазина, и я замерла, завидев Аманду. На ней была огромная блестящая синяя ковбойская шляпа с красной лентой и белыми звездами и большая скатерть с американским флагом, которую Аманда повязала как плащ.

– Я впервые праздную Четвертое июля, – сообщила она. – Так что возьму от жизни все. Не факт, что я смогу вернуться сюда в следующем году.

– Ох, милая, ты всегда можешь отпраздновать с нами любой праздник, – заметила Джун. – Эль, когда приедут твои отец и брат? Они привезут ребрышки и фейерверки. А Линда – пирог.