был рядом, смотрел на него безумными глазами и давил своей аурой. Генрих почувствовал, что стал задыхаться. И так каждый раз! Каждая встреча с этим человеком выбивала почву из-под ног, даже если он готовился к ней. Иногда ему хотелось воплотить все страхи Вильгельма в жизнь, свергнуть его, жестоко убить собственными руками, но тогда бы он стал таким же, как отец; он сделал бы его правым, жертвой. Такого удовольствия Генрих ему не доставит!

Привалившись к ближайшему дереву, Генри согнулся пополам. Внутри все скрутило от пережитого стресса, и если бы в желудке ещё что-то осталось от лёгкого завтрака, это наверняка стало бы удобрением для сада. Нужно было взять себя в руки, но его всего трясло, будто он только что стоял под ледяным душем. «Соберись, — уговаривал он себя. — Не дай ему сломать себя». Так, потихоньку он выпрямлялся.

— Генри! — как из-под воды послышался голос Евы. Они вместе с Винсентом бежали из здания, у обоих было взволнованное выражение на лице. — Мы слышали о твоём отце.

Верно, он не был один, больше нет. У него были друзья, которые поддержат в любой ситуации. Ему не обязательно справляться со всем одному.

12. Гостья из Серии

Айка предпочла небольшую экскурсию обеду, потому что поесть она успела еще в карете, но была же причина, чтобы побыстрее исчезнуть с глаз того короля. Если его сын хоть в половину такой же сумасшедший, этому королевству осталось недолго. Людей жалко, что им достались такие правители. Такую чушь ей пришлось вынести за три дня пути в этой душной карете! Про заговоры, про покушения… На миг ей показалось, что он даже в её сторону бросил обвинение, когда ему подали завтрак!

— Вы же не успели что-то сделать? — спросил он, прожигая в ней дыру взглядом. — Вы слишком долго находились возле мешков с провизией.

Но какое счастье, что этот ужас закончился. Академия Ребеллион ей казалась раем после этой поездки. Она и правда была раем: просторная, светлая и красивая. Ученики выглядели дружелюбно, а в лицах преподавателей Айка узнавала знаменитые умы этого времени.

А колокол на урок! Какое звучание! В новой академии её королевства сначала вместо колокола имелась профессия крикуна, а тот, что поставили… Лучше бы крикун и дальше был на своем месте.

— Прошу за мной. — Верховный жрец, или декан, чьё имя Айка аж забыла после разговора с Вильгельмом, повёл девушку в зал для занятий. — Сегодня у нас практика. Вы больше по пению или музыкальным инструментам?

— Пению, профессор, — вежливо ответила она.

— Это хорошо. Нынче мало молодежи идёт в пение, а те кто идет, не всегда имеют слух да голос. — Айка заметила, как жрец пытался поймать её взгляд. Она повернулась, и тот лукаво подмигнул ей: — Но это секрет.

Ей нравился этот человек. Тихий, спокойный. Эталон жреческого дела. Настоящий служитель богов. Мужчина предпочёл бритую голову длинным волосам, которые можно было бы вплести разные амулеты, что говорило о том, что жрец не боевой. Он служил, но не защищал, но Айка гналась совершено за иным. С тех пор, как в её королевство всё чаще переселялись демоны с Чёрных гор, боевые жрецы были на вес золота. Потому она решила именно таким способом послужить на благо Серии.

На втором этаже в третьем из четырех расположенных по углам корпусов (как и на каждом этаже, образуя квадрат с коридорами), имелось лишь два кабинета. Оба они были просто гигантские с потрясающей акустикой. Один из них был зал по учению молитв, а второй для практических занятий.

Верховный жрец первый вошёл туда, а следом и Айка. Девушки и юноши встали, приветствуя своего наставника. Все уже были разодеты в жреческие одежды. Но что понравилось пришедшей, одежду можно было выбрать свою, отталкиваясь от того, какой из двенадцати богов был ближе.

— Простите за опоздание, мои дорогие, но я к вам с новым другом. — Он отошёл в сторону, чтобы взору всех предстала новенькая. Она совершенно не стеснялась, что двадцать пар заинтересованных глаз устаивались на неё. — Айка Мольтер, при…

— Я из Серии, — перебила его девушка. Вот уж чего, а о её статусе тут лучше пусть знает минимум людей. Она с извиняющимся взглядом посмотрела на жреца, но по его улыбки стало ясно, что тот понял намёк и принял её решение. — Перевелась к вам из академии Шильстер.

— Мольтер? — пробормотал Роберт, разглядывая новоприбывшую. Ему было знакомо это фамильное имя и даже очень. Его семья тоже прибыла из Серии, о чем говорили его белоснежные волосы, и он просто не мог не знать своих предыдущих правителей. Если она и правда принцесса Серии, то… Что она вообще здесь делает?!

— Ты ее знаешь? — спросила Одри, стоящая рядом.

— Возможно, — расплывчато ответил Роб. Он уважал право принцессы иметь секреты. Хотя, это было даже не его дело. Если отец услышит о переводе принцессы в академию Ребеллион, его удар хватит. «Это твой шанс!» — Роб так и видел светящееся от счастья его лицо. Отец всегда и везде видел выгоду. Роб был не такой, его привлекало искусство, поэтому и ушел в жречество.

Опустившись на свое место, Роберт поднял пергамент с текстом песни, которую они должны исполнять сегодня на практике. Его не очень интересовали дворцовые интриги, а перевод, по его мнению, было не что иное, как политически выгодное действие. Он с трудом верил, что царская особа без какого-либо умысла поступила бы на жреческий факультет. Наследники обычно предпочитали магию или меч слову божьему. Хмыкнув своим мыслям, он поправил оранжевое одеяние Индры, богини жизни.

На миг взгляды Айки и Роба встретились, но дело не в любви с первого взгляда или неожиданной взаимной ненависти. Айка увидела представителя своего королевства, серийца. Его белоснежную голову было трудно не заметить, а после новенькая обратила внимание на его мантию. Хорошую богиню он себе выбрал.

— Прошу, присаживайся.

Жрец указал в сторону певцов, а недалеко от них сидела группа с музыкальными инструментами — не умеющие петь. Но мелодия и голос — главные орудия против зла, потому в жречества нельзя было не выбрать что-то из этих направлений. Подыгрывать мелодию под свою молитву либо петь. Айке не давались инструменты, хотя она мечтала в свое время играть на лире или флейте. Но петь ей было намного проще.

— До перемены мы тренировались изгонять дух празднества из одержимого, — продолжал говорить жрец. Айка кивнула и прошла в певчую группу, садясь немного с краю от всех. — Ты уже знаешь эту песнь?