Но почему бы ему не победить? А победителей не судят…

Под ноги попался обломок какой-то жердины. Грег, поглощенный своими мыслями, не глядя, пнул его. Жердина отлетела за крыльцо, оттуда донесся глухой стук и испуганный вскрик. Из-за крыльца вскочил заспанный Вилли. Деревяшка угодила ему прямо по голове.

– Ты что спишь среди бела дня, чучело! Заняться нечем? – сурово спросил Грег, недовольный тем, что его сбили с мысли.

– Виноват, избавитель!

Вилли съежился, даже голову в плечи втянул. Были бы уши торчком – прижал бы. Грег окинул его неодобрительным взглядом. Здоровенный амбал, – вон как отъелся на службе у драконов, – но по-прежнему ведет себя, как шелудивая собачонка! А ведь знает прекрасно, что Грег – не Вальтер! Тот в самом деле мог бы пришибить дурачка просто под плохое настроение, если бы вендел как-нибудь не так на него посмотрел – вот как сейчас, например. Прибил бы и через миг забыл – а он, Грег, так не может…

– Подними-ка эту дубину! – неожиданно сказал он.

Вилли поспешно подобрал с земли деревяшку.

– Ты драться умеешь?

– Ну… Нет.

– Деревенский парень, и не умеешь драться?!

– Да я как-то… Это…

Вилли замялся, забормотал что-то про матушку, которая не разрешала пачкать одежду… Наконец нашел слова и заявил громко:

– И вообще, за это ведь и схлопотать можно!

Грег посмотрел на него с отвращением.

– Нападай! – приказал он.

Вилли уставился на Грега, и жердина задрожала у него в руках.

– Не смею…

– Ты отказываешься выполнять приказ своего господина? – со зловещей ласковостью спросил Грег, невольно копируя Вальтера.

– Нет! Что вы!

– Тогда бей!

Вилли робко ткнул дубинкой в сторону Грега и отскочил назад.

– Это, по-твоему, удар?

Грегу вспомнилось, как Вилли весьма резво бегал по лесу с топором за Аличе.

– Ты деревья когда-нибудь рубил? – спросил он.

– Ясное дело, но…

– Ну так представь, что я дерево!

– А если я вас случайно прибью?

– Ты сначала попади!

Грег встал перед ним, поманил ладонью:

– Приступай!

Вилли исподлобья посмотрел на Грега, словно пытаясь понять, в чем тут подвох. Вздохнул, поплевал на ладони, взялся за дубину привычным хватом. Поза его сразу стала увереннее. Выдвинул вперед ногу, развернулся всем туловищем, замахнулся…

И не попал. Грег даже в сторону шагать не стал, просто слегка отклонился.

– Ну, что ж ты?

– Дерево не отодвигается! – обиженно заявил Вилли.

– Видишь, уже что-то усвоил, молодец. Давай еще раз.

Вилли снова встал в позу лесоруба. Замахнулся… и скрючился, охнув, когда получил под дых. Несильно. Он даже и заметить не успел, что это было.

– Ай! Дерево не отвечает!

– Не жмурься при ударе! – укоризненно посоветовал Грег, отступая на шаг. – И что ты сразу дубину-то опустил?

Он окинул взглядом запущенный двор. Сломанная скамейка, тележное колесо – все не то… Ага, вот это сойдет.

– Что это вы затеваете? – с опаской спросил Вилли, глядя, как его хозяин подбирает с земли еще одну палку и снимает деревянную крышку с колодца. – Зачем это вам?

– Это не мне, это тебе. – Грег протянул ему крышку. – Потому что теперь, пока ты будешь рубить дерево, оно будет тебя колотить.

Вилли попятился.

– А крышка зачем?

– Прикрываться.

– Просто прикрываться? Ой! За что?!

– Да не прижимай ты щит к лицу, балда! Зубы сам себе выбьешь!

Вилли тупо и старательно махал палкой, иногда испуганно выглядывая поверх «щита». Грегу, глядя на это безобразие, хотелось плакать. Парень был мощный, как линдвурм, и такой же неуклюжий. Двигался он неловко и медленно, то опаздывал, то спешил, никуда не успевал и ничего не видел. Вдобавок жмурился и втягивал голову в плечи при каждом встречном выпаде.

Ладно, неуклюжесть и медлительность! Их еще можно было преодолеть упорными занятиями. Но вот эта робость – чтоб не назвать ее более сильным словом…

В сущности, ничего необычного в ней не было. Пресмыкались все простолюдины. Не все они были трусливыми… Мужик никогда не поднимет руку на благородного, не то сразу этой руки лишится. Но как он поведет себя в драке с тем, кто равен ему? А если натравить собаку? А если нападет нечисть?

Грегу вспомнилась оскверненная базилика на берегу Альмы и белоглазая демоница, напавшая на Даниэля. Тогда Вилли не побоялся ударить…

Вилли, увлеченно махавший палкой, забылся и опустил щит. Грег тут же стукнул его по макушке – легонько, просто обозначил. Вилли пискнул, уронил жердь и скрючился, схватившись за голову, со своим любимым выражением несправедливо побитой собачонки.

Грег рассердился. «Ничтожество! Что ты кривляешься? – подумал он, закипая. – Тебе ведь даже не больно!»

– Подними дубину и встань!

Вилли, преувеличенно охая, наклонился за деревяшкой и заехал-таки себе по зубам краем щита.

«И что я с ним вожусь?» – подумал Грег.

Может, и удастся сделать из никудышного крестьянина плохонького воина – но зачем? Вилли рожден холопом – пусть и дальше им остается…

«А может, мне просто интересно, – размышлял Грег, глядя на него. – Возможно ли сделать из этого слизняка что-то похожее на человека? Есть вещи, о которых вендел в жизни не слыхал – например, представление о чести. Ха-ха! Где Вилли, и где честь! Какая там честь у лесоруба!»

«Ну хорошо, – возразил Грег сам себе. – Честь этому валенку, конечно, непостижима по причине его скотской природы. Но есть долг». Воины знают, что такое долг. Для Вальтера Вилли был просто лакеем и забавным уродцем, но Грег хотел иного. Рабское пресмыкательство Вилли было ему глубоко противно. А терпеть его рядом приходилось постоянно…

Сумеет ли он привить Вилли понятие хотя бы о вассальном долге? Грег и в этом сомневался. Долг – право сильного. Того, кто сам принимает решение и способен следовать ему, невзирая на обстоятельства. Присягу приносят добровольно. А у рабов нет ни чести, ни долга, ни ответственности. Они все делают из страха. Вот этот вендел даже дубиной сейчас машет, – и то из страха перед ним. А сам глаза зажмурил, чтобы не видеть противника.

Думает, закрыв глаза, спрячется от него!

И вдруг мысли обратились к себе – опять все те же противные мысли…

«Разве я сам не закрываю глаза на все, что мне не нравится? На то, что мне претит в действиях и словах Вальтера – а такое стало происходить что-то слишком часто…»