— Вот что я желал ощущать своим телом, когда мы танцевали.

Их глаза встретились. Марти судорожно вздохнула.

— Ночное Солнце, разденься. Сними набедренную повязку.

Поняв, что она повторила его слова, он улыбнулся.

— Нет, ты сними ее. — И он широко расставил ноги. Сделает ли Марти это? Она сделала.

Дрожащими руками девушка развязала тугой узел, освободила его от повязки и широко раскрытыми глазами смотрела на то, что открылось перед ней.

Из черного водоворота густого волосяного покрова вздымалось, пульсируя, подтверждение мужской мощи, воочию являлось то, что раньше лишь опаляло ее жаром сквозь одежду. Высвобожденное на волю, оно будто выстрелило вперед и вверх — огромное обнаженное древко плоти. Марти никогда не видела обнаженного мужчину и сейчас была смущена и зачарована. Его стройное нагое тело и этот вздыбившийся символ мужественности восхищали ее.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — сказала Марти.

— Делай то, что хочешь.

Девушка робко обвила пальцами его ствол и, пораженная жаром, твердостью и мощью, невинно провела по нему вверх и вниз. Ночное Солнце с облегчением вздохнул. Марти, сама того не сознавая, подтвердила своим поведением его предположения. Неискушенная девушка не проявила бы такой смелости. Предвкушая долгую пылкую ночь любви, он отстранил руку Марти и снова заключил ее в объятия.

И опять они танцевали в круге лунного света. Если танец доставлял им удовольствие прежде, теперь они испытывали неизъяснимое наслаждение.

Одурманенный вином, виски, пейотом и дикой страстью, Ночное Солнце пообещал Марти, что эта ночь будет для них особенной, и они не разомкнут объятий до тех пор, пока лучи солнца не возвестят о приходе нового дня.

Они целовались так неистово и горячо, будто никак не могли насытиться.

Оторвавшись, наконец, от уст Марти, Ночное Солнце сказал:

— Пора отнести тебя в постель. — Он осторожно опустил девушку на шкуры. — Наконец-то, — вздохнул Ночное Солнце.

— Мы слишком долго ждали, — задыхаясь, отозвалась она.

Его черные глаза сверкнули.

— Никогда не забывай, Марти, что я индеец. Индейцы сдержанны, терпеливы и могут ждать вечно.

Ночное Солнце склонился к Марти и накрыл ртом ее полуоткрытые губы.

А затем Марти открылось неизведанное.

Он так нежно ласкал ее, что она, вся, трепеща, изгибалась от наслаждения. Скользя пальцами по телу Марти, проводя языком по набухшим соскам, Ночное Солнце шептал ей нежные и страстные слова. И девушке казалось, что его низкий голос ласкает ее столь же искусно, как и руки.

Осыпая Марти поцелуями, он говорил, что она прекрасна и ему хотелось бы держать ее в типи вечно — нагую и желанную.

Потеряв голову от любви, Марти отвечала Ночному Солнцу, что мечтает принадлежать лишь ему одному и провести в его объятиях всю жизнь.

Ладонь Ночного Солнца легла на живот девушки, медленно двинулась ниже, покрыла золотистые волосы меж ее бедер, а затем устремилась к самой чувствительной точке.

Марти содрогнулась в экстазе. Это походило на утонченную пытку, но девушке хотелось, чтобы она длилась вечно. Шокированная тем, что с ней происходит, Марти боялась, как бы Ночное Солнце не убрал свою волшебную руку.

Словно угадав ее мысли, Ночное Солнце прошептал:

— Впереди целая ночь. И весь день. Я буду любить тебя, Висинкала. Вот только так прикасаться к тебе, больше ничего.

— Ночное Солнце! — выдохнула Марти в исступленном восторге.

— Да, девочка, — бормотал он, а пальцы его скользили все быстрее, увереннее, проникали глубже, принося ей то, о чем она страстно мечтала.

— Ночное Солнце! — застонала Марти, взрываясь жаром и ощущая, как волна за волной ее омывает наслаждение.

— Хорошо. Хорошо, милая, — жарко шептал он, становясь на колени. Его темные глаза сверкали, плечи блестели от пота, светлый шрам, пересекающий гладкую грудь, казался белой лентой.

Внезапно Ночное Солнце раздвинул ей ноги.

— Никогда я не желал, женщины так, как желаю тебя. Покрыв Марти поцелуями и убедившись, что она готова предстоящему, Ночное Солнце, наконец, ворвался в нее. Воспламененный до предела, он не остановился даже в тот миг, когда понял, что Марти девственница. На долю секунды это ошеломило Ночное Солнце, но желание снова захлестнуло его, вытеснив все мысли.

Вздрогнув от острой боли, Марти решила, что любимый предал ее. Однако в следующую секунду она испытала такое блаженство, что забыла о неприятных ощущениях. Открыв глаза, Марти взглянула на прекрасное лицо Ночного Солнца. Он ритмично двигал бедрами, проникая в нее толчками. Когда же Ночное Солнце вошел в нее, она устремилась навстречу ему, желая принять его полностью и получить все, что он мог дать ей.

Они двигались неистово и страстно, Ночное Солнце погружался в Марти, затем отступал и сдерживался, пока не уловил преддверие — судороги, восхитительное содрогание ее плоти, обволакивающей его. Только тогда он ускорил темп, со всей мощью вонзаясь глубже и глубже.

Из груди Марти вырвался дикий вопль, когда Ночное Солнце, наконец, излился в нее. Горячая жидкость заполнила Марти, приводя ее в исступленный восторг. Она обвила ногами Ночное Солнце и, крепко прижав к себе, поцеловала в смуглую щеку.

— Любимый, любимый мой!

В сознании Марти мелькнула мысль, что она пережила нечто потрясающее. Никогда уже она не станет прежней и теперь всецело принадлежит Ночному Солнцу. Прекрасный метис завладел ее душой и телом.

Перед настенным зеркалом в роскошной спальне стояла Регина Дарлингтон. Она смотрела на свое отражение, охваченная мрачными предчувствиями. Опасения были вызваны не тем, что Регина увидела в зеркале. Она отлично знала, что очень красива. Модное платье из блестящего бронзового атласа было привезено из Парижа. В темно-рыжих волосах сверкали нитки золота и жемчуга.

Регина глубоко вздохнула.

Она вела себя глупо. С какой стати страшиться того, что сенатор Бертон настоятельно просил ее пообедать только вдвоем с ним? Следовало бы гордиться этим. Регина не встречалась с сенатором с глазу на глаз с того жаркого дня, когда ее и Ларри едва не застигли в весьма щекотливой ситуации.

Регина холодела при одном воспоминании об этом.

Случившееся казалось ей ночным кошмаром! Она и Ларри Бертон, совершенно голые, в одной из гостевых комнат! Они, как безумные, спасались бегством, мчась по коридору, в то время как ее муж и сенатор поднимались по лестнице. Регина едва успела одеться, когда Томас открыл дверь и окликнул ее. Она с трудом объяснила мужу, отчего так запыхалась.

Регина тряхнула головой, отгоняя от себя неприятные мысли.

Томас ни о чем не подозревает, сенатор тоже. Сенатор пригласил ее на обед этим вечером, потому что в конце недели отбывает в Вашингтон. Кроме того, Ларри и полковник в форту Коллинз, и нет ничего странного в том, что сенатор и Регина проведут вечер вместе.