— Завтра направимся на юг. Будем продвигаться до тех пор, пока Малая Миссури не превратится в Белл-Фурш. Если не найдем их там, свернем на восток, к Пороховой.

— Хорошо. Сообщи остальным, что мы тронемся на восходе. И скажи им, если помогут мне найти девчонку, получат вознаграждение. А теперь убирайся отсюда. Я хочу вымыться. — Шрам рассмеялся и отложил револьвер в сторону. — Надо предстать перед генеральской дочкой приятным и свежим.

Генерал Уильям Кидд задумчиво смотрел в окно своей квартиры в форту Коллинз. Вот-вот взойдет сентябрьское солнце. Любимое время суток, любимое время года. Но ни утро, ни любимая осенняя пора не радовали его. Сердце генерала было разбито.

Они не найдут ее, теперь он ясно сознавал это. Его маленькая девочка пропала, скорее всего, Марти уже нет в живых, и вместе с ней он утратил интерес к жизни. Сигнал горна к отбою уже не волновал генерала. Открывавшийся из окна вид на осины с тронутыми багрянцем листьями оставлял его равнодушным. Хорошая еда, отличное виски, славные друзья — все это потеряло ценность.

Каждую ночь с наступлением темноты он слышал призывы дочери, ее рыдания преследовали генерала во сне. По утрам он убеждал себя, что вернет ее домой. Но сам не верил в это.

Марти мертва. Теперь генерал не сомневался в этом. Что ж, для нее лучше погибнуть, чем находиться в плену у какого-нибудь безумного садиста…

Генерал застегнул медные пуговицы на военном сюртуке, взял форменную шляпу, замшевые перчатки и отправился выполнять свои обязанности.

Через час он сидел за столом напротив полковника Томаса Дарлингтона, который дипломатично возражал ему, что не стоит направляться вместе с отрядом, посланным на север, к канадской границе, сразиться с враждебными сиу.

— Полковник, если я что-нибудь не предприму, то сойду с ума. Так как поиски зашли в тупик, я… — Генерал обреченно пожал плечами. — Кроме того, если наши шпионы правы и Желчный Пузырь планирует во главе своей банды вторгнуться в Дакоту, я хочу быть там, чтобы лицом к лицу встретиться с краснокожим ублюдком!

— Сэр, я знаю, как вы ненавидите индейцев. Все мы испытываем к ним те же чувства, но я никогда не мог понять…

Генерал Кидд вскочил, подошел к окну, взглянул на пыльный плац, где несколько солдат объезжали своих лошадей, и повернулся к собеседнику:

— Когда я был ребенком, моя семья жила в Миннесоте, на чудесной ферме, совсем рядом с Миссисипи. Младший брат отца жил с нами, и я нежно любил дядю Дэна. Ему еще не было двадцати лет, но мне, шестилетнему, он казался взрослым мужчиной, и я хотел походить на него. Однажды летом, когда родители уехали в город, а мы с дядей отправились на речку купаться, шайка сиу заехала в наши владения. — Генерал Кидд заскрежетал зубами — Они не причинили мне вреда, но убили дядю Дэна, сняли с него скальп и оставили умирать. Он скончался у меня на руках от потери крови. — Генерал провел рукой по лицу. — Будь они все прокляты на вечные времена!

— Сочувствую вам, — сказал полковник Дарлингтон. Генерал Кидд кивнул.

— Странно, но все эти годы я не часто вспоминал дядю Дэна. Иногда почти забывал, отчего так сильно ненавижу индейцев.

Подойдя к календарю, висящему на противоположной стенке, генерал прищурился.

— Двадцать первое сентября, — произнес он вслух. Дядя Дэн, мятежные индейцы, полковник Дарлингтон — все было позабыто. — Пятьдесят семь дней, — добавил он.

— Прошу прощения, генерал?

— Прошло пятьдесят семь дней с тех пор, как я в последний раз видел свое дитя. Если Шрам не найдет мою дочь, значит, ее нельзя найти. И я не увижу ее до тех пор, пока мы не встретимся на небесах.

Бледнолицая златокудрая женщина улыбалась во сне. Смуглый вождь сиу, в чьих объятиях она лежала, напротив, был мрачен.

Ночное Солнце так и не уснул той ночью. Даже не сомкнул глаз.

Когда наступил рассвет, они любили друг друга сладострастно, медленно, лениво, и пока находились во власти экстаза, солнце поднялось на сентябрьское небо, только тогда Марти уснула в его объятиях.

Ночное Солнце стиснул зубы. Теперь весь ужас действительности обрушился на него. Молодого вождя охватили раскаяние и смятение. Ему нечем было гордиться. Он лишил Марти девственности, и хотя убеждал себя, что она богатая испорченная дочь офицера, повинного в слепоте Кроткой Оленихи, это не приносило утешения.

Сознание вины терзало и злило Ночное Солнце. Он сердился на Марти. Судя по ее репутации и поведению, вполне естественно было предположить, что она искушенная женщина, уже имевшая любовников.

Не чувствуя ни малейшего удовлетворения от того, что стал первым, Ночное Солнце отодвинулся от Марти. Приподнявшись на локте, он посмотрел на ее невинное лицо. Раскаяние и злость нарастали в нем. Ночное Солнце впервые в жизни испытывал угрызения совести после соития с женщиной.

Он был уверен в том, что Марти так же опытна, как Регина Дарлингтон. Предполагал, что они насладятся ночью любви, и не будут сожалеть об этом утром. Но теперь Ночное Солнце понимал, как жестоко ошибался. Он-то обещал Идущему-по-Следу вернуть свою пленницу в семью такой же, какой она попала ему в руки.

Таинственного Воина не проведешь. Он непременно обо всем узнает и не одобрит поступок лакотского вождя, не сдержавшего слова.

Ночное Солнце поднялся и с тяжелым сердцем посмотрел на спящую Марти. Она улыбалась во сне. Раскаяние Ночного Солнца сменилось яростью.

Лучи теплого сентябрьского солнца разбудили Марти. Она потянулась, вздохнула, вспомнила восторги минувшей ночи и протянула руку, надеясь коснуться Ночного Солнца. Но его не было.

— Ночное Солнце? Дорогой? — Марти присела в постели и похолодела от страха.

Ее нежный и страстный любовник исчез. Вместо него стоял вождь племени с суровым лицом и злобно смотрел на нее.

— Ночное Солнце? — прошептала смущенная и растерянная девушка. — Что… что случилось? — Марти удивилась, что Ночное Солнце полностью одет и украшен всеми регалиями вождя. В руках он держал трость с золотым набалдашником.

Она огляделась вокруг, ища, чем прикрыть свою наготу, но ничего не обнаружила. Марти скрестила руки на обнаженной груди.

— Зачем ты так оделся?

Марти вздрогнула, когда золотой набалдашник с глухим звуком опустился на его ладонь. Ночное Солнце присел перед девушкой на корточки, глядя на нее злобно и осуждающе.

Он направил трость на Марти:

— Узнаешь эту штуку?

— Я… это трость, я… — пробормотала она, боясь, что у нее хлынут слезы.

— Эту трость, мисс Марти Кидд, много лет назад подарил моему деду, Бредущему Медведю, Авраам Линкольн.

Знаешь, почему великий Белый Отец дал эту трость моему деду?

— Нет. Нет, не знаю, но…