– Выходит, Викентий навсегда обречен оставаться среди слуг?

– Великий Один получает ту долю уважения и молитв, каковых заслуживает своими деяниями, – степенно ответила женщина. – Его никто не унижает и не пытается лишить достойной славы!

Света хотела сказать, что бог войны придерживается другого мнения, но внезапно услышала знакомый голос, знакомую молитву и мгновенно забыла обо всем на свете.

Где-то там, далеко на юге, очнулся Весар и, похоже, опять собирался вступить в схватку.

Однако на усыпанном телами мысу никого из степняков не осталось. Битва сместилась на берег, где легкоконные лучники пытались осыпать славян стрелами. Весар стал пробираться туда, но вдруг упал.

– Иди сюда, сварожич. – Кто-то обнял юного воина чуть выше пояса. – Дай, я посмотрю твои раны… Ого! Пойдем-ка на ладью…

– Везите его сюда, – одними губами прошептала ведьма.

Однако мысли Весара о своей покровительнице ослабли, и светлая богиня перестала его ощущать.

– Хотя бы жив, – вздохнула девушка, – остальное зарастет.

* * *

Она оказалась права. Когда спустя двадцать два дня победители скифов вернулись в Вологду, на лице Весара осталось всего лишь несколько подсыхающих ссадин да кровавая корка на плече.

В этот раз по возвращении паренек нашел ее сам, перехватив возле погребов, и еще издалека поклонился:

– Дозволь обратиться к тебе с просьбой, великая Купава!

– Рада видеть тебя живым и здоровым, храбрый сварожич, – улыбнулась юная ведьма. – Ну как, ты наконец-то смог доказать себе свою мужественность или тебе надобны новые битвы?

– Мужественность бесполезно доказывать, светлая богиня! Либо ты живешь как мужчина, либо ты кто-то другой.

В этом имелась некая своя правда. Весар, вихрастый наивный мальчишка из далекой славянской деревеньки, не стал старше. Но он заметно заматерел. В его взгляде сквозила уверенность, он распрямился и твердо стоял на земле, широко расставив ноги, его лицо обветрилось, плечи развернулись. В нем появился новый запах. Запах Одина, запах дальних дорог, запах крови и пота, запах смерти и воли. Запах настоящего воина. И хотя Светлана никогда не испытывала к Викентию особых симпатий, возникшая в пареньке твердость будоражила ее чувства. Весар действительно стал мужчиной. Мужчиной не по возрасту, мужчиной по духу.

– Значит, больше ты не станешь помогать мне в тихих хозяйственных хлопотах, Весар? – спросила она.

– Я исполню любое твое пожелание, светлая богиня! – Молодой воин опустился на колено, открыл поясную сумку, достал что-то и поднял на ладонях. – Прошу тебя, богиня, прими этот подарок. Я впервые нашел что-то, достойное твоей красоты!

Это была фибула. Золотая, со сверкающим множеством граней огромным алым рубином в середине. Вокруг самоцвета гнались друг за другом по кругу крохотные стремительные лани.

– Ты даришь это мне потому, что я богиня? – спросила Светлана.

– Я дарю это потому, что прекраснее тебя нет ничего в этом мире, – ответил Весар.

Юная ведьма распустила завязки своей лисьей епанчи, приняла заколку и, стараясь не думать о том, где взял украшение вернувшийся из короткого кровавого похода воин, скрепила ею края плаща.

– Спасибо, сварожич! Даже не знаю, как тебя отблагодарить? Может статься, ты сам что-нибудь придумаешь?

– Разреши служить тебе, светлая богиня!

– Мне тебя не хватало, Весар, – со вздохом разочарования кивнула Светлана. – Пойдем, нужно переложить туши на леднике. А то как бы не заплесневели на местах, которыми прикасаются.

– Как прикажешь, светлая богиня, – поклонился сварожич.

Пока он трудился в глубоких темных ямах, наверху начался первый осенний снегопад. Выбравшись на свет, Весар подставил ладони падающим хлопьям, немного так постоял, потом полез на стену. Проводившая его взглядом юная ведьма удивилась, поднялась следом и встала рядом на край стены.

На бескрайние славянские земли продолжал сыпаться снег, укрывая белым одеялом заливные луга и пустые грядки, кустарник вдоль берега и далекие леса, выстилал воду реки и крыши навесов под ногами молодых людей.

– Вот и Покров, – сказал юный воин.

– Покров, – согласилась Светлана.

– Ты обещала, всемогущая Купава, что до Покрова я найду свою любовь, – тихо припомнил сварожич.

Юная ведьма улыбнулась, покачала головой:

– Беда-а… Если смертные узнают, что мои заклинания не приносят успеха, они перестанут в меня верить.

– Я никому не скажу, светлая богиня, – сразу забеспокоился Весар. – Клянусь! Я никогда не причиню тебе ни малейшего урона.

– Не важно, скажешь ты или нет, – взяла его ладонь в свою девушка. – Важно, чтобы мое чародейство всегда и везде исполнялось. Без оговорок и исключений. Скажи, какую суженую ты загадал во время моего колдовства?

– Я хотел, чтобы она походила на тебя, прекрасная богиня, – неуверенно признался Весар. – Чтобы была столь же прекрасна, мудра, милостива и заботлива. Чтобы имела твой голос, твои волосы, твои глаза и твою стать. Чтобы обладала твоей властностью и твоей нежностью.

– Кажется, я знаю хороший способ, как можно спасти свою репутацию. – Богиня любви и согласия повернула молодого воина к себе, закинула руки ему за шею, склонила голову набок и осторожно поцеловала его в губы.

– Что ты делаешь, всемогущая Купава? – растерянно прошептал паренек, когда она оторвалась. – Ведь ты великая богиня, а я всего лишь простой смертный!

– Я доказываю, что моим чарам послушны даже боги, – ответила Светлана и запустила пальцы Весару в вихры. – Ты, конечно, умеешь прыгать голой грудью на скифские копья, мой маленький глупыш, драться в одиночку против стаи оборотней и кидаться с дубинкой на бронзовые топоры. Но все-таки тебе нужно быть хоть чуточку храбрее.

И она снова поцеловала своего сварожича. На этот раз крепко-крепко, утонув в сильных объятиях молодого воина.

Наступившая зима стала временем величайшего торжества потомков могучего Сварога!

Всего за одно лето они победили оборотней, перебив многие их отряды и отучив нападать на славянские селения. Всего за один поход они разгромили скифов, разметав порубежную армию и истребив почти десяток колдунов всемогущей Табити. Теперь, более не опасаясь лесовиков, сварожичи могли собрать великую армию для похода на юг, намереваясь добраться до самого храма Девы – святилища змееногой прародительницы скифов.

Великая Макошь упивалась своим могуществом, рассылала своим братьям и сестрам указания, призывала на службу воинов своих и чужих, мечтая о собственных святилищах уже не только в северных лесах, но и среди степей, гор, на берегу моря. А может статься – даже среди пустынь и джунглей.