С этими словами гость вынул из-под стола и положил перед богом войны выточенный из цельного нефрита и отполированный до зеркального блеска топор на длинной рукояти, обитой золотыми накладками.

– Благодарю тебя, храбрый Ронан! – принял подношение бог войны и наполнил кубок. Поднял его. – Выпьем за моих верных союзников, отважных потомков русалок из города Толленза! Любо Толлензу!

– Любо, любо! – подхватили гости. – Слава детям воды! Слава Одину! Слава юному Тору!

Мужчины выпили, перекусили, и из-за стола поднялся другой воин, курчавый и черноволосый, с загорелым лицом:

– Дозволь передать тебе добрые слова и пожелания народа амазахов, великий Один! В сей радостный день они желают подарить тебе щит, дабы он оберегал тебя в дни битв от вражьих топоров, копий и черных взглядов! Сие оружие, неподъемное для смертных, должно доставить тебе удовольствие!

Мужчина положил перед богом войны сверкающий диск, полностью отлитый из бронзы, любовно отполированный и украшенный тремя переплетенными треугольниками.

– В честь великого Одина, его супруги всевидящей Фригг и его сына Тора, – пояснил гость.

– Благодарю тебя, хитрый Сарис, сын Ковенкона! Так выпьем, друзья мои, за славных потомков Сварога из далекого Танжера, и да пребудет мир и покой на землях осторожных амазахов! – провозгласил новый тост бог войны.

Следующим к столу подошел пузатый варяг с обветренным лицом, одетый в малицу, но не сыромятную, а замшевую, украшенную лентами с кожаной бахромой и кисточками на вороте и на руках, возле плеч.

– Дозволь передать тебе добрые слова и пожелания от всех солеваров севера, всемогущий Один, – низко склонился гость. – В сей радостный день мы желаем поднести тебе подарок. Сын небесных духов из закамских лесов уверил нас, что сие подношение доставит тебе несказанную радость.

Варяг положил на стол продолговатый замшевый сверток.

Хозяин пира, улыбаясь в предвкушении, развернул его и обнаружил обмотанный нитью берестяной свиток.

– Это еще что? – Бог войны поднес свиток к глазам и прочитал пахнущую дегтем надпись в две строки:

«Открыть в середине лета на Тихвинском волоке, на второй день после ливня».

Викентий с сомнением вздохнул. В этом мире писать и читать умели только шестеро людей. Выходит, послание прислал кто-то из избранников кречета. Но зачем? И к чему столь странная оговорка по поводу времени вскрытия?

Бог войны в колебании покрутил письмо, поджал губы. Громко хмыкнул и повернулся к жене:

– Ты знаешь все, моя возлюбленная супруга, ты повелеваешь водами и ветрами, ты видишь прошлое и будущее. Так скажи мне, душа моя, что случится в середине этого лета на Тихвинском волоке, на второй день после проливного дождя?

– В этот день, мой возлюбленный супруг, орийская армия из скифов, славян и оборотней остановит твой поход к Железной Устюжне, разгромив и полностью перебив твою армию. Тебя же самого великий Орей полонит и навечно замурует в подземном срубе, сложенном из мореного дуба.

В пиршественном зале повисла мертвая тишина. Провидческий дар могучей Фригг был известен всем и никогда не подвергался сомнению.

– Да твою… душу… – Более не колеблясь, великий Один порвал нитку и развернул свиток. Поперек бересты шел размашистый черный текст:

«Привет, Викентий, это Степан! Если ты хорошо заплатишь отменной едой, то я спасу от смерти твоих людей и твою злосчастную задницу!»