прикинула, не стоит ли заговорить о сомнениях Дарио, и решила, что сейчас не время. Уж больно приподнятое у него настроение. Но ничего, еще будет возможность поговорить серьезно. — Итак, как только ты поднимешься на вершину Манаслу, у тебя будет рекорд!

Чарльз рассмеялся:

— Это верно. Только не сглазь.

…Дорога в обществе горных проводников стала для Сесили хорошей наукой. Дуг шел впереди вместе с Тенцингом, и хотя он был погружен в свои мысли, каждый его шаг был тщательно продуман. Он ни разу не оступился. Возможно, даже смог бы подняться на гору с закрытыми глазами и при этом опередил бы ее.

Мингма, ловкий и проворный, ступал по тропе с удивительной грацией, почти не касаясь земли, хотя и нес груз в два раза тяжелее его собственного веса.

Чарльз, напротив, двигался как великан. Земля буквально содрогалась при каждом его шаге. Гора как будто подчинялась ему. Он был из той же породы, что и первопроходцы, те, кто исследовал самые холодные, самые труднопроходимые уголки Земли, имея в качестве одежды шкуры и обувь, набитую соломой. Он как бы перенесся сюда из другого времени.

Когда они проходили мимо первой палатки базового лагеря, сверху стал мерно падать снег. Весть о приезде Чарльза разнеслась мгновенно. Альпинисты спешили пожать ему руку, и Сесили гордо вскинула голову: ведь она здесь по его приглашению.

— Чарльз! Как все прошло на Шише и Чо? — спросил мужчина в ярко-зеленом пуховике.

— Говорят, что Шишапангма — гора полегче, но мне пришлось торить тропу в снегу по пояс. Я даже сомневался, что у меня получится. А Чо… ну, вы, ребята, знаете эту историю.

— Так какая вершина была самой сложной?

— Я думал, что это будет К2 или Аннапурна, но получилось, что душу из меня вытрясла Дхаулагири. Она была одной из первых в моем списке, но получилась одной из сложнейших.

— Ну, тогда Манаслу будет прогулкой.

— Большая ошибка недооценивать эту гору. Похоже, ей нравится выкидывать фокусы.

Чарльз разговаривал со всеми, кто подходил. Интересно, сколько было тех, кем двигало профессиональное любопытство, и сколько тех, кого вела зависть? Сесили обратила внимание на то, что Дарио поблизости нет. Неудивительно — ведь именно он обвинял Чарльза в том, что тот пользуется перилами. Конечно, она даст Чарльзу шанс защититься. Тот факт, что Дарио не пришел сюда и не высказал свои дикие обвинения в лицо, заставил ее усомниться в их обоснованности.

Она чувствовала на себе взгляды мужчин. Это смущало. В лагере Маннерса Сесили общалась в основном с Элиз. И сейчас, глядя по сторонам, обратила внимание на то, как мало здесь женских лиц.

— Чарльз, даи, нам надо идти, если мы хотим успеть на обед, — сказал Мингма.

Чарльз кивнул:

— Я дико голоден, так что не будем терять время. Вперед!

Наконец из тумана показался флаг «Горных восхождений Маннерса». Сесили с удовольствием отметила, что совсем не задыхается, как это было неделю назад. Акклиматизация сработала.

Однако возвращение в лагерь не наполняло ее радостью. Несмотря на уверенность Чарльза в том, что Бен и Ирина стали жертвами гипоксии, паранойя никуда не делась и окутала ее вместе с туманом, висевшим вокруг горы, как одеяло.

Как завеса.

Глядя на всех альпинистов, заходивших вслед за ними в обеденную палатку, Сесили задавалась вопросом: «Где ты был, когда умерла Ирина?»

Ее взгляд то и дело останавливался на Чарльзе. На зарождающейся легенде альпинизма. А что, если он ошибается и здесь действительно есть кто-то опасный?

Что, если убийца — в их команде?

Элиз всю ночь была вместе с ней, в палатке, в этом Сесили не сомневалась.

Зак был один, но его компания спонсирует экспедицию. Трудно представить, чтобы он мог подвергнуть ее такому риску.

Один из шерпов? Точно нет. Ведь это их заработок. Сесили видела, как они разозлились, когда Бен украл деньги на чаевые. Им нет никакого прока от убийства клиентов.

А вот Дуг с его проблемами, с его взрывным характером и необходимостью контролировать гнев вполне годится на роль подозреваемого. Он достаточно силен. Но прочно, как пиявка, держится за свои ценности — уважение к горе, безопасность людей.

Остается Грант. У него были мотив, возможность и, как догадывалась Сесили, способность — что бы там ни говорила Элиз. Он запросто мог изображать слабость.

Но даже Грант не настолько глуп, чтобы сделать что-либо, когда здесь Чарльз. Да и не только Грант.

34

В обеденной палатке было тесно. Дуг стоял в дальнем конце, сложив руки на груди и спрятав кисти под мышками. О том, чтобы поговорить с командой, речи не было. Сесили едва смогла примоститься на складной табурет — все стулья были заняты.

Дарио нигде не было видно.

Весь день и весь вечер гвоздем программы был Чарльз. Он сидел во главе стола.

— Мы пробирались через снежные поля глубиной вот досюда, — сказал он, указывая на ремень на брюках. — Ощущение было такое, что у нас ничего не получится. Я никогда раньше не выматывался до такой степени. Даже проскочил мимо двух лагерей — такой сильный был снег, — говорил он, рассказывая историю восхождения на Шишапангму.

— Но ведь у тебя получилось?

— Получилось. Я дошел до настоящей вершины, которая пересекает тот острый как нож хребет, сидит на нем à cheval[53], как они говорят. Не все мои вершины эффектны, но я рад, что успел сюда вовремя, чтобы штурмовать вершину с моей командой — последнюю вершину в моем проекте.

— Финишная прямая! — сказал Зак.

Чарльз улыбнулся, сплетая пальцы на затылке.

— Не говори «гоп», пока не перескочишь, но чувствую я себя хорошо.

— Расскажи нам о спасении на Дхаулагири, — попросил мужчина из «Элиты Эльбруса».

Чарльз поднял вверх руки.

— О, уверен, вы уже слышали все подробности.

— Нет, пожалуйста, — подала голос Сесили. — Мне очень интересно. Что там случилось?

СМИ много писали о спасательных операциях Чарльза, но ей хотелось услышать, как он будет рассказывать об этом своим товарищам по команде.

Чарльз поерзал, глядя на свои руки. Сесили впервые видела его таким. Воцарилась причудливая тишина. Все, кто был в палатке, приготовились слушать.

— Я, знаете ли, поднимался один, пытался добраться до вершины быстро и легко. Вышел из базового лагеря вечером, шел всю ночь, дошел до вершины примерно в полдень, и это было здорово. Но на обратном пути наткнулся на двух парней, у них были проблемы. Они лежали на снегу прямо на маршруте. Я сразу понял, что дела у них плохи. Гипоксия. Потеря ориентации. У одного из них — Леонардо