Твою мать.

Эстель. Эту девушку звали Эстель, и когда-то я ее знала – в детстве, проведенном в Шато ле Блан. В прошлый раз она меня явно не узнала, ведь мое лицо было разбито, но если она увидит меня снова, если она вдруг меня вспомнит…

Жар внутри меня обратился в лед.

Нужно бежать отсюда прочь.

– Лу? – донесся до меня голос Рида эхом, будто издалека, с другого конца длинного туннеля, а не с соседнего кресла. – Все хорошо?

Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить сердце. Наверняка Рид слышал, как оно колотится. Нет, грохочет, грозя меня выдать каждым ударом. Ладонь Рида застыла на моем запястье. Черт. Я вырвала руку и вцепилась себе в колени.

– Все в порядке.

Рид откинулся на спинку кресла, и на лице его вспыхнула растерянность и обида. Я снова чертыхнулась про себя.

Когда завершилась последняя песня, я вскочила и, желая прикрыть лицо и волосы, накинула плащ и капюшон.

– Идем?

Рид в недоумении огляделся. Занавес опустился, но остальные зрители еще сидели на местах – кто-то затаил дыхание, кто-то рыдал, оплакивая трагическую смерть Эмилии и Александра. Еще даже не начались аплодисменты.

– Что-то не так?

– Нет! – выпалила я – слишком быстро, чтобы получилось убедительно. Я кашлянула, выдавила улыбку и попыталась снова: – Я просто устала.

Дожидаться ответа Рида я не стала, а вместо этого потащила его за рукав мимо проходов, мимо посетителей, которые соизволили наконец встать и захлопать в ладоши, и в фойе. Там я и застыла как вкопанная. Актеры и актрисы уже выстроились в ряд у дверей. Я не успела повернуть в сторону – Эстель увидела Рида. Она нахмурилась, а потом заметила и меня рядом с ним, заглянула под капюшон и сощурилась. В глазах ее мелькнуло узнавание. Я поволокла Рида прочь, надеясь поскорее убежать, но он не двигался с места – Эстель направилась к нам.

– Как ты? – В глазах ее была искренняя доброта, когда она сняла мой капюшон и стала оглядывать мои увечья. Я стояла, прикованная к месту, и просто не могла ее остановить. Эстель улыбнулась. – Похоже, все хорошо заживает.

Я сглотнула ком в горле.

– Все хорошо, спасибо. Просто замечательно.

– Неужели? – Она с сомнением вскинула бровь и смерила суровым взглядом Рида. Он, похоже, был рад видеть ее еще меньше, чем она его. Эстель скривила губы. – А вы как поживаете? Всё под синим мундиром прячетесь?

Отважно было с ее стороны прилюдно высмеивать шассера. Посетители окружили нас, глядя с неодобрением. Рид нахмурился и крепче вцепился в мои дрожащие пальцы.

– Пойдем, Лу.

Я вздрогнула, услышав свое имя. Сердце у меня екнуло, но было поздно.

– Лу? – Эстель напряглась всем телом и медленно округлила глаза, новым взглядом осмотрев меня. – То есть… Луиза?

– Приятно было снова тебя видеть! – Прежде чем она успела ответить, я потащила Рида к выходу. Он не сопротивлялся, хотя я буквально чувствовала спиной все его невысказанные вопросы.

Мы стали пробиваться через толпу возле театра. Когда мне не удавалось пройти, вперед выходил Рид. То ли дело было в его высоком росте, то ли в синем мундире, но отчего-то люди расступались и поднимали шляпы. Карета ждала нас в паре домов от театра, но дорогу преграждала очередь, и я повела Рида в обратную сторону, подальше от театра и так быстро, как только могла в своем платье.

Когда мы наконец вышли из толпы, Рид повел меня по безлюдному переулку.

– Что это было?

Я нервно засмеялась, подпрыгивая на носках. Нужно было идти дальше.

– Да ничего, я просто… – Что-то мелькнуло у него за спиной, и у меня внутри все сжалось – из тени вышла Эстель.

– Поверить не могу, что это ты, – выдохнула она шепотом и с благоговением на меня посмотрела. – В прошлый раз я не узнала тебя. Ты так… изменилась.

Это верно. Помимо увечий, мои волосы стали длиннее и светлее, чем были, когда она знала меня, а кожа потемнела и покрылась веснушками – слишком много дней я провела на солнце.

– Вы знакомы? – спросил Рид, хмурясь.

– Разумеется, нет, – быстро сказала я. – Просто… просто виделись в театре. Пойдем, Рид. – Я повернулась к нему, и он успокаивающе приобнял меня за талию и едва заметно заслонил меня собой.

Эстель широко распахнула глаза.

– Ты не можешь уйти! Только не сейчас, ведь…

– Может, – твердо сказал Рид. Он явно не понимал, что происходит, но желание защитить меня, видимо, довлело над растерянностью. Равно как и неприязнь к Эстель. Он ласково касался рукой моей поясницы, уводя меня прочь. – Доброго вам вечера, мадемуазель.

Эстель даже глазом не моргнула. Лишь слегка щелкнула себя по запястью, будто шлепнув назойливую муху, и магазинная вывеска у нас над головами сорвалась с петель и ударила Рида в затылок. Резкий запах колдовства разлился по аллее, а Рид упал на колени и ослабевшей рукой потянулся за балисардой.

– Нет! – Я схватила Рида за мундир, пытаясь поднять его на ноги, хоть как-то прикрыть его своим телом – но Эстель изогнула пальцы прежде, чем мы успели дать отпор.

Вывеска ударила Рида снова, и он рухнул вперед. Ударившись о стену с тошнотворным хрустом, он упал наземь и застыл неподвижно.

Из моего горла вырвался рык, и я встала между ним и Эстель, вскинув руки.

– Не стоит все усложнять, Луиза. – Эстель шагнула ближе. В глазах ее сверкал фанатичный блеск, а мои мысли захлестнула паника. Где-то на краю моего зрения плясало золото, но я не могла сосредоточиться на узоре – да и вообще ни на чем. Весь мир будто затих в ожидании.

Кроме…

Рид пошевелился у меня за спиной.

– Я с тобой не пойду. – Я попятилась, поднимая руки перед собой, чтобы привлечь ее взгляд. – Пожалуйста, прекрати.

– Разве ты не понимаешь? Это подлинная честь…

Рядом мелькнула синева.

Эстель не успела вовремя среагировать – Рид врезался в нее, раскинув руки. В некий короткий миг это даже походило на странные объятия. Затем Рид развернул ее так, что спиной Эстель уперлась ему в грудь, заломил ей руки и сдавил горло локтем. Я в ужасе смотрела, как Эстель пытается бороться. Ее лицо медленно багровело.

– Помоги… мне… – Она в ужасе билась в руках Рида, ища взглядом мои глаза. – Прошу…

Я не двинулась с места.

Все было кончено меньше чем минуту спустя. В последний раз дернувшись, Эстель обмякла в руках Рида, и его хватка ослабла.

– Она… мертва? – спросила я.

– Нет. – Лицо Рида было бледно, а руки дрожали. Он бросил Эстель на землю. А когда наконец посмотрел на меня, я испугалась свирепости в его взгляде. – Чего эта тварь от тебя хотела?

Не в силах выдержать этот взгляд, я отвела глаза – от него, от Эстель, от всей этой кошмарной сцены – и посмотрела на звезды. Сегодня они были тусклыми. Не желали для меня светить. Осуждали меня.