Наконец-то став рассуждать здраво, она пришла к выводу, что пора выезжать и разбираться в этой истории самой. В том, что дело нечисто, она уже не сомневалась. Только теперь ею руководила не слепая женская ревность, а здравый смысл и желание помочь близкому человеку.

Она поправила прическу и решительно вышла из кабинета. Проходя в зал, чуть было не столкнулась с Диной, которая только что получила расчет в бухгалтерии и спешила к выходу. Она снова улыбнулась Ларисе. Та, несмотря на крайне мрачное настроение, тоже выдавила из себя улыбку.

Дина, закинув сумочку на плечо, весело пошла вперед. Лариса, повинуясь уже чувству чисто женского любопытства, последовала за ней. Она вышла на крыльцо и проводила Дину взглядом. А та, перейдя на противоположную сторону улицы, нацепила темные очки и села в черную «Ауди» с тонированными стеклами.

«Да, тачка, что и говорить, крутая», — отметила Лариса. Она машинально бросила взгляд на шофера. Он поразил ее совершенно круглым лицом и рукой в наколках. Весь его вид говорил о том, что этот человек не понаслышке знаком с миром, который, в зависимости от конкретной местности и социального среза, в России называют блатным, гоблинским или криминальным.

Лариса вздохнула и отвернулась. Какая там, к черту, любовь? Деньги одни у девчонки в голове, и так ясно! Степаныч был прав.

Ну что ж, бог ей судья. А вот у Ларисы с Володей была любовь. «Или нет?» — вдруг снова закралось в душу сомнение.

Стоп… Лариса вдруг вспомнила о сыне Путова, который был на три года младше Насти и воспитывался его родителями. Она порывисто бросилась обратно в ресторан, вошла в свой кабинет и открыла записную книжку. Наконец нашла номер телефона родителей своего возлюбленного и быстро схватила аппарат.

Если представить, что Путов украл деньги и сбежал с женой своего шефа на юг, он должен был понимать серьезность своего шага. Сумма была явно не такая, чтобы Гээф попереживал да и оставил его в покое. И у Путова были все основания беспокоиться за судьбу своих близких. В данном случае самым близким для него, естественно, являлся сын Всеволод.

Чтобы окончательно развеять свои сомнения насчет виновности Путова, Лариса набрала номер. Довольно скоро в трубке послышался детский голос:

— Алло!

— Это Сева?

— Да, — несколько растерянно ответил мальчик.

— Кто-нибудь из взрослых дома есть?

— Нет, я один.

— А папу ты давно видел?

— Нет, вчера заезжал, сказал, что уезжает и скоро вернется.

— Сева, это Лариса Викторовна. Скажи, папа ничего не говорил тебе обо мне вчера?

— Ну, он вас вспоминал. Сказал, что, как только вернется, мы все вместе поедем кататься на яхте! А что, не поедем? — неожиданно обеспокоенно спросил Всеволод.

— Да нет, что ты! — поспешила успокоить его Лариса. — Конечно, поедем. Ну пока, спасибо тебе.

Лариса отключила связь. Этот звонок прояснил для нее по крайней мере одну вещь: человек, который присваивает крупную сумму денег, не ведет себя так… Оставил мальчика дома одного, тем более Лариса знала, что Путов относится к сыну особенно трепетно и не мог так поступить. К тому же упоминание ее имени в разговоре с сыном польстило ей: Путов сыну никогда не врал и не стал бы просто так обещать то, чего делать не собирался.

В этот момент раздался телефонный звонок. Когда она сняла трубку, то услышала сухой и даже резкий голос господина Березова, или, как она привыкла его называть, Боцмана.

— Лара, это я, Роман Евгеньевич.

— Я поняла. Твой высушенный голос трудно не узнать. — Почему-то Лариса в порыве дурного настроения решила слегка поязвить над ним. Хотя за последнее время настроение ее заметно улучшилось.

— Я боюсь, что мы скоро все высохнем, — ответил Березов. — У меня к тебе разговор, буду в «Чайке» через пятнадцать минут. — И, не дожидаясь реакции со стороны Ларисы, повесил трубку.

Когда он предстал перед ее очами через указанное время, она поразилась тому, какие изменения претерпела внешность Боцмана со времени вчерашнего совещания. Было видно, что он провел бессонную ночь. Круги под глазами, придававшие его костлявому лицу сходство с Кощеем Бессмертным, еще больше посинели, и Ларисе показалось, что Березов сегодня достоин сравнения с Мефистофелем.

Нос его, похожий на электрический рубильник, заострился, будто у покойника.

— Роман Евгеньевич, ты что? Нельзя так много работать, — не удержалась Лариса от комментария.

— Это удел слабых и безвольных людей, — жестко заявил в ответ Боцман. — А мы с тобой к ним не относимся. Короче… — Он уселся за стол, достал сигарету, закурил и после первой же затяжки произнес: — Есть предложение снять Гээфа с поста президента ассоциации.

И пристально посмотрел на Ларису. Та ждала продолжения речи Березова и никак не реагировала.

— Я уверен, что Путов не мог действовать сам, — продолжил Боцман. — Они сговорились, чтобы кинуть наш банк. Я в этом совершенно уверен.

— Я бы не стала так категорично это утверждать, — ответила Лариса и снова почувствовала, как румянец заливает ей лицо.

Это не ускользнуло от внимания цепкого и наблюдательного Березова.

— Слушай, Лариса Викторовна, ты, конечно, извини… Это не мое дело, но…

— Что?

— Ну, в общем, если у тебя с Путовым какие-то отношения, то я в этом не виноват.

— И никто в этом не виноват, — с вызовом ответила Лариса.

— Значит, отношения все же есть. — Боцман поиграл желваками и уставился в стол.

— Какие могут быть отношения с человеком, который пропал и неизвестно где находится? — возразила Лариса.

— Я имел в виду, что были. В принципе ничего такого, что тут смущаться? Просто ты ведь знаешь, что я многое вижу, но мало что говорю… Если не хочешь развивать эту тему, не надо, пожалуйста… — Боцман замолчал, тщательно докурил сигарету, затушил ее и, глядя прямо в глаза своей собеседницы, спросил: — Так ты поддержишь это решение?

— О снятии Филимонова?

— Да. Дело в том, что все поддерживают — и Ястребов, и Шестаковы…

— Ну, что они поддержат — в этом я не сомневалась, — улыбнулась Лариса, намекая на то, что Березов являлся слишком мощной финансовой фигурой и оказывал большое влияние почти на всех членов ассоциации.

Березов никак не отреагировал на ехидное замечание Ларисы и немигающим взглядом продолжал смотреть на нее.

— А вот насчет себя я пока не знаю, — закончила фразу Лариса. — Я сама хочу разобраться во всем этом деле.

Березов криво усмехнулся:

— Что, тебе не дают покоя лавры женщин-сыщиков? Я наслышан о твоих подвигах, но здесь, где затрагиваются мои интересы, я предпочел бы контролировать ситуацию лично. — Тон Боцмана стал сухим и жестким.