Внезапно Мартин остановил коня. Сигурни машинально потянулась за луком – но тут же убрала руку, видя, что следовавший первым Сергаал спешился, подав знак остальным следовать его примеру.

В полусотне футов в стороне обнаружился пригорок, явно выбранный Хранителем для ночлега. Подтверждая догадку охотницы, Клинок бросил поводья своего коня Мартину (Кейтан обиженно зашипел) и поднялся на середину поляны. По разведенным в стороны рукам потекли струи черного огня – и через несколько минут над поляной появился прозрачный купол, видимый лишь благодаря стекающим с него потокам воды. На глазах просыхала земля, приподнималась примятая водой трава, купол расширялся, пока не захватил кроны деревьев. Только тогда Сергаал опустил руки и открыл глаза.

– Кейтан – собери дрова. Мартин – на тебе охота. Сигурни – займись лошадьми. Тлайрат – подготовь все к ночлегу и принеси воды, ручей в сотне футов справа, – раздал Хранитель приказы. – Я пойду пока, разведаю, что вокруг.

С этими словами он растворился в ночном мраке.

В общем, вечер протекал как обычно. Клинок каждый раз «просушивал» место стоянки при помощи Предела, а потом распределял обязанности и уходил на разведку. И если сбор дров для костра, лошади и непосредственная подготовка ночлега доставались Сиг, Кейтану и Тлай по очереди, то на охоту всегда отправлялся только Мартин. Все понимали почему – уж очень красноречивы были обескровленные заячьи и кердельи тушки, которые вампир притаскивал со своей охоты, но есть хотелось всем, потому приходилось не брезговать, ибо когда в первый раз охотники с возмущением отказались есть, Сергаал только пожал плечами, и кузены легли спать голодными.

Спустя час, поужинав, спутники быстро распределили по жребию дежурства – первым выпало дежурить Кейтану, после него – Мартину. Остальные либо оставались на страже в прошлую ночь, либо должны были остаться в следующую. А поскольку прошлой ночью Кейтан наблюдал за вампиром и не выспался, то следить за кровососом в этот раз должна была Сиг.

В середине ночи молодой охотник неласково пихнул кузину в бок, что-то буркнул и завалился спать даже раньше, чем она встала. Обругав двоюродного братца, Сигурни нехотя поднялась и села ближе к костру. Недвижимая фигура Мартина застыла с противоположной стороны. Тихо потрескивали поленья в жарком огне.

– Когда-то давно молодая раса, долгое время жившая в изоляции от всех прочих, пришла в большой мир, – вдруг заговорил Мартин. Его взгляд был устремлен в никуда, а голос звучал почти торжественно. – Они были не похожи на людей, у них были свои ценности и свои стремления, они искали своего совершенства. Они пришли и стали постигать новый для них мир. И вскоре впервые столкнулись с другой расой, обладающей разумом. Вот только потребовалось время, чтобы они осознали, что эта другая раса разумна, ведь те жили по совершенно иным правилам. Они существовали, на взгляд пришедших, как животные – заботились только о пропитании и размножении, вершиной их стремлений был теплый дом и сытный обед да красивая самка, способная к размножению, под боком. Пришедшие, смысл существования которых был в искании новых знаний, сочли их чем-то вроде животных, просто с развитым стадным инстинктом и довольно высоким для животных интеллектом, кроме того, эти странные существа, внешне похожие на самих пришедших, годились им в пищу. Позже пришедшие убедились, что у животных все же есть разум – но весьма неразвитый. Их стали разводить, ими пользовались – а они принимали как должное. Только несколько стай остались дикими и нападали на пришедших, и даже иногда ухитрялись их убить, остальные же безропотно шли на заклание. А что взять с животных, для которых смысл существования только в пище, сне и размножении?

Ты сейчас не бросаешься на меня с осиновым колом лишь потому, что это запретил Сергаал. Но я рассказал тебе легенду о приходе вампиров не для того, чтобы разозлить или подразнить. Я просто хочу, чтобы ты попыталась понять не только себя и своих сородичей. Есть и другая правда, и она отличается от твоей. – Мартин умолк, продолжая глядеть в никуда.

Сигурни трясло от лютой ненависти к этому мерзкому кровососу, который так нагло пользовался своим положением, но она и правда ничего не могла ему сделать. Ах, если бы только Сергаал понял, как он ошибается в своем вассале, и позволил ей…

– Хочу еще добавить, что это лишь легенда. На самом деле все было иначе. Равно как и ваши легенды тоже могут не иметь под собой реального обоснования, – добавил вампир и встал. – Ты собираешься ложиться? Если нет, то я уступлю тебе свою очередь на дежурстве, а потом заменю тебя.

– Да я глаз не сомкну, когда за тобой никто не присматривает! – зло прошипела охотница. Мартин рассмеялся.

– Любой из вас, за исключением Сергаала, мне не противник. Мне понадобится меньше секунды, чтобы убить тебя, девочка. И, знаешь ли, я слишком долго прожил и слишком многое повидал, чтобы меня могли задеть ваши демонстрации презрения и недоверия. Так что решай – ты ложишься спать или остаешься дежурить?

– Я не буду спать, пока за тобой никто не присматривает! – повторила она. Вампир пожал плечами.

– Как хочешь. Я тогда вздремну.

И, как ни в чем не бывало, улегся на траву и укрылся плащом. Сигурни осталось лишь скрежетать зубами в бессильной ярости…

Однако время шло, дежурство протекало спокойно, и понемногу девушке стало скучно. Волей-неволей она задумалась: какую цель преследовал кровосос, рассказывая ей эту идиотскую легенду? Подразнить? Вряд ли, слишком не похоже на его обычное высокомерное поведение. Попытаться обелить своих сородичей? Нет конечно, если бы хотел, придумал бы что-нибудь покрасивее и выставляющее их в более приглядном свете. Но для чего тогда?

Что вообще следовало из этой легенды? То, что вампиры приняли людей за животных из-за людского образа жизни, отличающегося от вампирьего и, по их мнению, свойственного именно животным. Вот только все это выглядело как-то натянуто – Сигурни краем глаза видела, как живут кровососы, и вот это было гораздо больше похоже на жизнь зверей. Как там сказал этот Мартин: смысл существования в искании новых знаний? Ну-ну. Нет, может, кто-то и искал этих самых знаний, но не большинство. А расу определяет именно большинство.

– Если даже принять легенду на веру, что же хотел этим сказать проклятый кровосос? То, что люди в глазах вампиров… – тихо проговорила Сиг и выругалась – мысли пошли по кругу, путаясь и сбиваясь. – Люди в глазах вампиров, люди в глазах вампиров, вампиры в глазах людей… тьфу! Хотя… стоп, вампиры в глазах людей – всего лишь ненасытные и неукротимые хищники. Это если не вдаваться в подробности этической стороны. Он хотел сказать, что мы слишком разные и не следует судить других по себе? Нет, не то. И вообще, как они посмели судить всю расу по населению нескольких деревень?

Так она и просидела до рассвета, рассуждая то про себя, то вслух. Мартин под плащом тихо улыбался – он направил охотницу по нужному пути, а дальше только от нее зависит, сможет она понять то, что понял он, или нет.

Знали бы охотники, как вампир был рад встрече с Сергаалом и разрушению города, – они бы здорово удивились. На самом деле Мартину до смерти надоело притворяться таким же, как и остальные кровососы, он безумно устал жить среди них, но и умирать не хотел. Больше всего на свете вампир мечтал присоединиться к «отступникам» Рэйкорна, но это было, увы, невозможно. Он искренне презирал своих собратьев, считая, что они переняли у людей все самое худшее, при этом почему-то не позаимствовав лучшее. К людям же Мартин относился двойственно. С одной стороны, он всей душой презирал тех, кто позволил себе опуститься до уровня домашних животных, племенного, рабочего и пищевого скота, и относился к ним соответственно. С другой стороны, вот такие юные и горячие охотники, готовые ради своей иллюзорной свободы ежедневно рисковать жизнями, были ему по душе. А наибольшее уважение у вампира вызывали люди, похожие на Тлайрат, которые не захотели превращаться в животных даже в условиях рабства.