Дальше я не поняла ни слова, но моё полупрозрачное тело стало светиться всё ярче. А ещё меня наполняла чужая, хоть и знакомая сила. Неприятно, возмутительно, больно. Облачко… Оно всё быстрее отдалялось, а меня тащило назад. С каждым словом заклятия, с каждой секундой я осознавала одно: у меня снова отнимают право выбора. И окончательно я это прочувствовала, когда открыла глаза и ощутила всю гамму боли своего израненного тела! Я лежала распластанная, у подножья отвесной скалы, меня почти засыпало песком. Нога категорически отказывалась слушаться, хотя я её и чувствовала. А вот торчащее из груды песка лошадиное копыто наводило на грустные мысли.

— Ааана! — позвала, тут же закашлявшись.

Попыталась сделать вдох, но кашель скрутил ещё сильнее. Пыль набилась под ткань куфии, и саднила лёгкие. Так что я с удовольствием сорвала с лица угол ткани, из которой посыпалась пыль. Вцепившись пальцами в песок, я едва смогла перевернуться на живот, а прокашлявшись, чуть не лишилась сознания вновь. Боль накрыла тяжёлым потным одеялом, и эпицентр её был где-то в левой ноге. Мыс сапога был неестественно вывернут, но крови видно не было. Попытка встать успехом не увенчалась: песок показался слишком скользким, а нога слишком неповоротливой, чтобы совместить их действия.

Ветер все ещё продолжал наносить пыль и песок со стороны склона, но уже не так сильно, буря утихала. И когда одна из рыжих глыб зашевелилась, я подумала, что у меня с головой не в порядке. Вот только у глыбы был ехидный прищур глаз, и синий язык, свисающий из пасти. Ещё никогда я не хотела задушить от радости представителя пустынного клана. Задушить — да. Но не от радости! Трег недоверчиво оглядел меня с насыпи, припав передними лапами к коричнево-серой земле.

— Цела? — наконец спросил.

Видимо, решал, стоит ли подходить ко мне, или сама сдохну.

— Не дождёшься, — буркнула я в ответ, все же пытаясь снова встать.

Трег склонил голову набок, с живейшим интересом наблюдая за моими неуклюжими и весьма болезненными попытками принять вертикальное положение.

— Знаешь, один наш с тобой мрачный знакомый в такой ситуации бы попытался для начала самоизлечиться.

— Я не хэгатри, демонические чудеса сотворять не умею. Но если бы умела, то в первую очередь превратила бы тебя в котёнка. Так ты мне нравишься больше.

— Так и знал, что ты ко мне неравнодушна! — самодовольно ухмыльнулся рыжий нахал.

Я взвыла от боли и снова уселась на пятую точку. Ненавижу мужчин! Да если бы не они, сидела бы сейчас на кухне в таверне у Залияри, пекла бы пироги и горя не знала! И как все нормальные женщины, мечтала бы о высоких… ладно, хотя бы о нормальной семье мечтала.

— Ладно, ладно, не ной. Терпеть не могу женские слезы, — проворчал рыжий, осторожно съезжая по песку ко мне.

— С чего ты взял, что я реву?! — опешила я.

— Пока не ревёшь. Но точно собираешься. Кстати, детка, я надеюсь, ты больше не будешь… проявлять свою страсть так рьяно? Мне эти штуки ещё пригодятся, больно, между прочим!

— Буду, если сейчас же не заткнёшься! И больно в данный момент мне…

— Фу, какая грубая девица!

— На себя посмотри!

— А я и не грублю, я твою очаровательную задницу из песков вытаскиваю. И мне было бы проще, будь ты немного приветливее, — Трег на последнем слове задумчиво обнюхал мою больную ногу.

— Вкусно?

— Да не очень. Но кровью не пахнет, — чихнул. — Вывих у тебя, скорее всего. Надо вправить сейчас, а то будешь кривоножкой всю жизнь. Впрочем, они у тебя и так…

— Чего?!

Ноги у меня, между прочим, вполне себе ровные! Никто не жаловался, во всяком случае…

— Да ладно, главное Анрану нравится. Впрочем, я готов пересмотреть свои взгляды на твои женские прелести, если ты сейчас не заорёшь. И не будешь отбиваться.

— Эээм…

— Не убедила. Ладно, выбора нет.

Через несколько секунд вместо рыжего огромного пса с наглой мордой, передо мной сидел не менее наглый, хотя и слегка настороженный мужчина. Голый.

— Только попробуй!!! — взвыла я, вжавшись в скалу. Нага была готова сорваться в любой момент, но как я потом Лане объясню, куда её муж делся? Голый муж…

— Детка, если я этого не сделаю, то вывих потом лечить будет поздно. Расслабься.

— Расслабиться?! А ты меня тут… насиловать будешь? Оооу!..

Трег осторожно стянул с ноги сапог и мягко ощупывал её. Оказалось, что она сильно распухла, и походила теперь на колбасу из мясницких рядов. А вот потом нашлось какое-то очень больное место, и я взвыла, едва не лягнув рыжего!

— Ну, без насилия не обойдётся, — плотоядно улыбнулся Трег, уворачиваясь. Хотя в глазах не было ни капли веселья, скорее… сочувствие?..

— Ай! Больно же! Извращееенец!..

— Зажми что-нибудь в зубах. Я серьёзно. Да прекрати ты смотреть на меня, как девственница на маньяка, ты что, мужика голого никогда не видела?!

— Аааааа!

— Точно вывих. Ещё раз лягнёшь, я тебя здесь оставлю, — сердито проворчал он, потирая отпечаток моего второго сапога на груди.

Я сопела, сжав зубы, и смотрела на рыжего исподлобья. Меня раздирали противоречивые чувства: то ли довериться этой скотине, то ли скормить его Наге?!

— А говорили, ты сильная, боевая. Врали, наверное.

— А давай, ты не будешь относиться ко мне, как к ребёнку?!

— Идёт! Только ещё один момент. Когда я вправлю тебе сустав, его нужно будет чем-то зафиксировать. Подойдёт либо твоя блузка, либо штаны.

— Извращенец! — снова заскулила я, судорожно пытаясь придумать аналог. Но за пеленой боли это было сделать не так-то просто.

— Да я уже понял, что влюбилась ты в меня, — вздохнул Трег. — Блузку снимай. Хоть посмотрю, за что страдаю…

— Куфией перебьешься…

— Тоже пригодится. Но одного платка будет мало. Снимай блузку, все равно рваная. Обещаю, что Анран об этом стриптизе не узнает.

Ни на улыбку, ни на подзатыльник сил не хватило. Да он и сам больше уделял внимание пострадавшей конечности, взирая на оную с маниакальным интересом, и шутка вышла дежурной. А я готова была уже на что угодно, лишь бы все это кончилось. Сорванная трясущимися руками блузка была передана рыжему Эросу пустыни, где в мгновение ока превратилась в лоскуты.

Было больно. Какое там «молчать и не брыкаться»? Да у меня в глазах потемнело и в ушах зазвенело от нахлынувших ощущений! Да мне в кошмарных снах теперь будет сниться, как голый мужик упирается ступней в заднюю поверхность моего бедра и со всей дури тянет на себя стопу, следуя одной ему известной методике! И хотя справился он достаточно быстро, эти минуты показались мне вечностью. Боль осталась даже тогда, когда он закончил, и мне уже совершенно точно все равно было его мнение о размерах, открывшихся ему «смуглых гор в снежных кружавчиках».