— Так почему они всё время пытаются разрушать жизнь обычных людей и почему они нацелились на мамин спектакль?

— С тех пор как Мела Вайна выпустили из Туннеля Вечной Тьмы, он решил, что теперь Отродья должны усерднее сеять смуту, и ПОЗАД пришлось вмешаться, чтобы защитить народ Британии. А раз мы этим занялись, это позволило ему обнаружить наши убежища, которые он стремился разрушить, и к тому же у него появилась возможность рассорить вашу семью, которую мы все четверо так любим. Я знала, что он выберет пресс-показ твоей мамы, потому что это будет очень важное, эффектное событие — ну как тут всё не испортить!

Я помрачнела, осознавая чудовищную гнусность того, о чём говорила Филлис.

— К тому же у меня было какое-то предчувствие, что ваши родители могут в тот вечер уладить свои раздоры и вновь загореться любовью друг к другу, что, конечно же, будет ох как не по нраву Мелу и его приспешникам. Где сильна и прекрасна любовь, там они хотят сеять ненависть. Джон Родд так никогда и не примирился со своими потерями, и его ожесточение шло и шло через века, стремясь уничтожать любовь везде, где бы она ни возникала.

— Филлис, — потихоньку спросила я, пытаясь уложить в голове то, что она мне рассказала, — как ты узнала всё это про Джона Родда, да ещё с такими подробностями?

— Всё потому, милая, что Джон Родд — мой двоюродный пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед.

Эди обернулся, поражённый, и мы все с удивлением уставились на Филлис. Даже Лоис, которая до сих пор прижималась к ней, тихо отступила, понимая, что это по-настоящему важные слова, хоть и не осознавая всего их значения.

— Так если вы родственники, — спросил Эди, — то почему же ты не могла остановить их и как вышло, что ты оказалась на другой стороне?

— Да, — присоединилась я. — Конечно, кто же, как не ты, мог прекратить это, Филлис, раз они из твоей семьи.

— Если бы это было так просто, милая. Я росла в конце девятнадцатого века, родилась в 1865 году, во времена царствования королевы Виктории.

Я попробовала быстро сосчитать в уме — и видела, что Эди тоже этим занят, — и убедилась, что если Филлис родилась в 1865 году, то сейчас ей намного больше ста лет. Я ощутила, как у меня челюсть отвисла от удивления.

— Это та леди, что на стене в метро, на станции «Виктория»? — вставила словечко Лоис.

— Да, именно так, милая.

— Продолжайте, Филлис. Вы рассказывали нам о том, почему не можете положить всему этому конец, — нетерпеливо перебил Эди.

— Ах да, — спохватилась Филлис. — На чём я остановилась? Вся моя семья знала историю про Джона Родда, про то, как его прокляла Ализон и её семья колдунов, и, само собой, я верила этому всей душой. Эта история завораживала меня, но я всегда чувствовала, что очень отличаюсь от своих родителей. Когда я была маленькой, то всякий раз, как моя семья ходила в церковь по воскресеньям, я норовила улизнуть со службы и поиграть на кладбище, где и встретила своего милого друга Беовульфа. Он всегда убегал прочь, когда мои родные выходили из церкви, и однажды я спросила, отчего он никогда не показывается им на глаза. Он рассказал мне, что наши семьи считаются заклятыми врагами из-за легенды о Джоне Родде и Ализон, двоюродной пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабке Беовульфа. Я не могла понять, отчего я должна ненавидеть мальчика, с которым мы играли и который был единственным человеком, с кем я могла по-настоящему поговорить. И конечно, тогда я ещё не понимала, что причина, по которой я чувствовала себя особенной, была в том, что я и сама была наделена даром волшебства. Некоторые люди наследуют способности к колдовству, как это было в случае с Беовульфом, а у других — как у меня — это просто дар.

— А ваши родные узнали о вашей дружбе? — Мы с Эди были потрясены и зачарованы рассказом, но я видела, что Лоис ёрзает от нетерпения.

— К несчастью, да. Мне как раз исполнилось восемнадцать, и мои родители застали Беовульфа поджидавшим меня позади церкви в одно прекрасное утро. Они запретили мне видеться с ним, сказав, что я вожусь с ведьмами и колдунами и что на меня тоже падёт проклятие, если я стану проводить с ним время. Но дело было в том, что рядом с Вульфи моё сердце пело. Тогда-то я и начала петь. Мне было невыносимо представить свою жизнь без него, так что я сбежала из дома, чтобы быть рядом с ним. Как следствие, мои родные прокляли меня и поклялись, что между нами вечно будет вражда, ведь я поступила вероломно, сблизившись с ним. Видите ли, я просто не могла жить без своего любимого Вульфи, и вот так-то нас изгнали из наших семей. — Филлис печально вздохнула. — Любовь должна была объединить нас, мои милые, а вместо того она всех рассорила. Но мы чувствовали, что должны уплатить эту цену, чтобы быть вместе.

— Но ведь прошло столько времени, Филлис, и всё это уже должно потерять значение. Разве не стоит всем просто забыть о прошлом и идти вперёд? — добавила я.

— Да, идти вперёд, — подхватила Лоис.

— Иногда людям страшно идти вперёд, — весьма мудро вставил Эди. — У нас в Индии есть поговорка, которую вечно повторяет моя мама: «Не споткнулся о гору, да споткнулся о камень».

Филлис была озадачена.

— Это значит, что нам нужно оценить перспективу в целом. Там, в вашем прошлом, был лишь камень, а не гора. Разглядите его в истинном свете и не позволяйте одному неверному шагу сбить вас с пути к счастью, — закончил свою мысль Эди.

Я аж рот раскрыла от его мудрости. Иногда он по-настоящему удивлял меня.

— Вы, молодой человек, — сказала Филлис со слабой улыбкой, — невероятно разумны и мудры. Я воспользуюсь вашим советом.

— Итак, — нетерпеливо вмешалась я, — Филлис, как ты очутилась здесь, а не на мамином пресс-показе?

— О да, я об этом и рассказываю, разве нет? Я совершила одну ошибку, дети. Я забыла о свободе воли.

— Это тот фильм про китов? — спросила Лоис, глубокомысленно склонив голову набок.

— Нет, глупышка, тот фильм называется «Освободите Вилли».

— Не называй меня глупышкой, Рози, — Лоис сердито сверкнула глазами.

— Ладно, давайте просто вернёмся к рассказу, пожалуйста, — умоляюще воззвал Эди к нам обеим.

Лоис, под шумок вытащив Би из рук Филлис, отвернулась от меня, задрав нос.

— Свобода воли. Перед нами есть всевозможные варианты событий. Ты можешь пойти из школы одной дорогой