— Так вышло, что она забеременела… — выдыхает он. — Я не хотел этого ребенка. Инга довольно меркантильная. Она просто не захотела терять красивую жизнь и стала цепляться за нее… Не уверен, что это мой ребенок, поэтому не обременял тебя этим. Результаты теста на отцовство будут завтра.

Что я должна сказать?

Как реагировать?

Я не знаю, в голове белый шум и полное отчаяние.

Просто киваю.

— Алина, — снова устало выдыхает мое имя.

— Ты не любишь ее, ты не уверен, что это твой ребёнок, но всю ночь провел с ней. Ты сам себе противоречишь.

— Роды начались раньше срока. Тяжёлые роды. Ребенок недоношенный, мог умереть. Он в специальном боксе, проблемы с дыханием и…

— Почему ты постоянно говоришь «ребёнок»?! Словно это что-то инородное. Он же живой и совсем маленький. Кто это: мальчик или девочка? — не выдерживаю я, повышаю голос, привлекая к себе внимание.

— Девочка.

Девочка.

У Эмина есть маленькая доченька. Его доченька и другой женщины.

Зачем я спросила?

Меня разрывает от этой новости. Я не хочу ничего знать. Хочется бежать отсюда далеко-далеко и сделать вид, что меня это не касается.

— Поехали домой, — не приказывает, в голосе усталая просьба. Отрицательно качаю головой.

— Мне нужно к маме.

Правда, не могу оставить маму в таком состоянии, я жутко боюсь за отца. Но если все исключить, то и домой я не хочу. Тот дом не мой. Я не могу сейчас вот так спокойно лечь с этим мужчиной в одну постель. Что-то окончательно ломается и восстановлению не подлежит.

— Алина, ты ничем ему не поможешь. Когда он придет в себя, нам сообщат. Нет смысла сидеть в больнице, — теперь в его голосе раздражение.

— Нет! — твёрдо отрезаю я, чтобы меня, наконец, услышали. Поднимаюсь с места и быстро иду на выход. Выскакиваю из кафе и как назло не могу перейти дорогу из-за потока машин.

— Алина! — догоняет меня Эмин, и я бегу вперед, кидаясь на машины. Раздаётся визг тормозов и сигнал, но мне не страшно, перебегаю дорогу, скрываясь от мужа. Не хочу, пусть не трогает меня. — Ты с ума сошла! — кричит Эмин, хватая меня за руку и дергая на себя. — Чуть под машину не попала! — в ярости больно сжимает мою ладонь.

— Просто отпусти меня! Дай мне спокойно вздохнуть! — теперь требую я.

— Хорошо. Но если ты не вернёшься домой вечером, то я увезу тебя насильно! — угрожающе произносит он.

Поднимается холодный ветер и швыряет волосы мне в лицо. Смотрю на Эмина через пелену.

— Зачем я тебе нужна?! Цель достигнута. Бизнес твой, вне зависимости от брака. Женщина у тебя есть. Ребёнок тоже. Зачем я тебе нужна?! — впадаю в истерику, повторяя одно и то же.

— Нужна. Ты мне нужна! Особенно сейчас. Не отпущу!

Мне хочется рыдать навзрыд. Его «нужна» звучит, как приговор. Как смертный приговор.

— Пойдем, — ведет меня в больницу. — Водитель будет тебя ждать. Не задерживайся.

Отпускает и уходит.

На самом деле душит еще больше. Надевает поводок и туго его затягивает, перекрывая кислород.

Сил нет совсем. Ни моральных, ни физических.

Глава 33

Эмин

Никогда не замечал, как медленно может тянуться время. Оно словно замедляется, становясь тягучим, монотонным, невыносимым. Кажется, я уже вечность сижу в своём кабинете в ожидании звонка.

Почему так долго, мать их!

Я заплатил не маленькие деньги за скорость.

Сжимаю голову руками, стискивая ее, чтобы унять головную боль.

Хватаю телефон, набираю номер клиники. Это нежеланный ребёнок, возможно, не мой. Да простит меня Всевышний, мне хочется, чтобы он был не мой. Клянусь, не обижу Ингу, слова, сука, не скажу. Мне уже глубоко по хрену, с кем она трахалась, хоть со всем городом. Я даже откуплюсь деньгами, чтобы ребенок ни в чем не нуждался. Только пусть он будет не мой.

Этот ребенок – удар даже не по мне. Это удар по Алине. Я только сейчас понял, насколько ей больно. Наверное, потому что только недавно стал ее чувствовать на каком-то другом уровне. Дело даже не в сексе. Меня перекрывает от близости с ней. Кто бы мог подумать, что меня добьет маленькая, наивная, неопытная девушка. Дело в ее запахе, нежности кожи, взгляде, голосе. Алина – что-то очень хрупкое, нежное, чистое и невинное в моей жизни. У меня никогда не было души, она атрофировалась, я был душевным инвалидом. И вдруг душа появилась в образе Алины. Не просто появилась, а въелась в меня, отравляя все тело, потекла по венам и стала со мной одним целым. Трусливо боюсь признаться в этом даже самому себе, не то что ей. Словно пытаясь не показать свою слабость и не упасть в ноги женщине.

И меня происходящее восхитило, я проникся этим чувством. Впервые ощутил, что в моей жизни появилось что-то настоящее. То, что приводит в восторг и вызывает щемящую боль в грудной клетке. Не смог с Алиной, как с сотнями других женщин: грубо, резко, категорично. Хотел, но не мог. Да, я воспитывал ее под себя. Да, приручал. Да, где-то давил, но мягко, чтобы больше не сломать, не разбить этот хрупкий сосуд.

— Добрый вечер, как состояние ребенка?

Меня узнают по голосу.

— Добрый, уже лучше. Не переживаете, выходим. И не таких вытаскивали. Хорошая, красивая у вас девочка. Покричала нам недавно, поругалась. Завтра переведем ее к маме.

— Хорошо. Спасибо, — скидываю звонок.

Я чудовище, но нет у меня никаких чувств к этому ребёнку. Как бы цинично и ужасно это ни звучало, даже если он мой. Ребенок от нелюбимой женщины, нежеланный ребёнок, вызывает только чувство ответственности. Полагается беспокоиться о детях и давать все самое лучшее.