Андрей

Едем. Марина молчит, отвернулась к окну, и думает о чем-то нерадостном.

Неприятно и непривычно видеть ее такой. Сам от себя не ожидал, что именно это меня так заденет. Привык, наверное, что Светлячок всегда весела, остра на язычок, который иногда хочется либо укоротить, либо чем-то более полезным занять. А тут…

Неприятно.

— Хорош страдать! — говорю ей, пытаясь поддержать. — Позубоскалят пару дней, и забудут. Больше этого не повторится, обещаю.

— Я в порядке, — Марина потерла лицо руками, и через силу улыбнулась мне.

Конечно, в порядке она! Глаза красные, как у загашенной наркоманки, лицо в пятнах и опухло — и это в порядке!

… Сжимаю кулаки от злости, звоню:

— Приезжай. Не заставляй меня ехать к тебе самому!

— Милый, — щебечет в ответ. — К тебе — хоть на край земли!

Разумеется, это она! Кто бы еще рискнул? Да никто, и ведь не скрывалась даже. Ждала, что узнаю.

Идиотка!

А Марина даже не позвонила мне, не приехала. Не могла не знать об этом видео — весь интернет им пестрит. Или ей плевать?

Нет, любая бы расстроилась.

Хотя, Светлячок ведь у меня жизнерадостная девочка, и страдать не любит, так что…

Так что хватит о ней думать!

— Надеюсь, ты так страстно меня позвал, потому что соскучился? — мурлычет Вероника, едва я открыл ей дверь. И пятнадцати минут с моего звонка не прошло.

Красивая баба. Длинноногая, волосы длинные, которые приятно на ладонь наматывать, имея ее как заблагорассудится, сиськи — силикон, но это ерунда. Чуть старше меня, но в этом деле возраст не главное.

Оделась… вернее, разделась как на панель: полупрозрачные черные чулки, подвязки от которых выглядывают из-под юбки. Сиськи из декольте вываливаются… неужели думает, что у меня на нее сейчас встанет?

— Какого хрена ты себе позволяешь?

— Не понимаю, милый, — проводит ноготком по моему животу, и член чуть шевельнулся.

Может, оттрахать ее? Грубо, жестко, чтобы ходить не могла! Она ведь потому и приехала.

— О мужа своего трись, — отталкиваю. — Повторяю вопрос: какого хрена? Думаешь, что раз ты баба — ничего тебе не грозит?

— А что я такого сделала? — невинно округляет глазки, и перекроенное пластическими хирургами красивое лицо принимает глупейшее выражение.

— Что ты сделала? Решила опозорить меня, выложив это видео в сеть! Или ты такая дура, что решила, что я не догадаюсь, чьих это дело рук? Ника, это ведь случилось в офисе у Георгия, и я не такой тупой, чтобы не догадаться!

— Андрей! — прижимает к моим губам палец. От руки пахнет духами — тяжелыми, восточными. Ненавижу такие ароматы. — Твоего лица там не видно. И это ведь шутка, расслабься!

— Шутка, значит? — скалюсь недобро, не сдерживая злость. — Слишком много воли я дал вам с Георгием. Так давай пошутим, раз уж ты начала! Например, Георгий отправится на улицу, оставшись без денег. Следовательно, и ты останешься без своих цацок и ботокса. Как тебе?

Надула губки. На редкость глупо смотрится. Строит из себя юную девочку?

— Гоша здесь ни при чем!

Хмыкаю. За дурака меня держит?

— Твой Гоша тебя под меня и подложил, идиотка! Слишком дорого ему твои капризы обходились, да и надоела ты. А мне плевать, кого трахать: приходи через день, и ноги раздвигай. Вот только ты решила мне напакостить…

— Андрей, милый, но я ведь пошутила! — кажется, Вероника испугалась, и включила мозг. Не совсем она идиотка ведь. — Просто ты совсем обо мне забыл, как эта мышь около тебя крутиться начала. Ну прости, тебя же не видно на этом видео! Это просто шутка, и больше не повторится подобного, честно! Зато теперь все снова может быть так, как раньше. Не сможешь ведь ты и дальше таскать эту свою моль за собой — все ведь видели, как ее отымели.

Проводит рукой вниз, умело обхватывая сквозь джинсы член.

Может, натянуть ее? Опустить на колени, отыметь в рот, чтобы губы распухли? А затем нагнуть, и…

Нет. Как-то это… неправильно, что ли? Мерзко? Словно я не должен.

Глупость какая! Просто сейчас не хочется, Марина досуха выжала.

Отстранил ее руку.

— Марина сейчас со мной, и замахиваясь на нее — ты на меня замахиваешься, усекла? Мужу своему внимание уделяй. Все, мне такие давалки без надобности.

— Что? Она лучше, да? — вскрикивает яростно. Еще и голос поднимать осмелилась! Видимо, я размяк в последнее время, скоро все так забываться начнут. — Дает лучше, старательнее? Или ты сэкономить решил, взяв этот масс-маркет вместо люкса, да? Говоришь, что я на тебя замахнулась, только ты здесь ни при чем, это она все — эта девка! Защищаешь ее, ты такой слепой, что не видишь ничего, а говорил, что она на время!

Выпалила, и ждет от меня чего-то… чего? Тоже отношений? Так обозначено ведь все было с самого начала: тело — деньги, и все довольны, включая Георгия.

— На первый раз прощаю. Была бы мужиком… — хватаю за руку, и веду к двери, окутанный шлейфом этих тяжелых духов, от которых уже начинается головная боль. — Еще хоть раз предпримешь что-то против меня — не пожалею! И тебе достанется, и мужу твоему, ясно?

Молчит, слезы размазывает.

— Ясно? — повторяю.

— Я поняла, — отвечает, и уходит.

… — Марина! — повторяю.

— Что? — бесцветно отвечает.

— Ты сильно расстроилась?

Тупой вопрос. Мнусь, как целка какая-то, мямлю. И правда, размяк.

— Да, — коротко произносит. — Я сильно расстроилась, вот только что это меняет?

Все!

Или ничего.

— Больше этого не повторится, — повторяю. — Так что забудь, и не страдай — ерундовая ведь проблема. Сайты почистим, но всплывать видео иногда будет — ничего не поделаешь. Так что забей!

Глазищами своими окинула меня, все нутро переворачивая. Неуютно мне от этого взгляда, странно. Внутри тянет все, хочется глаза закрыть, чтобы не видеть этих глаз больше никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Или, наоборот?