— Спасибо за утешение, — чуть кривит губы. Недовольна чем-то. Или мной недовольна? — Отличные, кстати, у тебя духи. Вот только они женские.

Снова отворачивается.

Не понимаю я ее. И при чем здесь духи?

Ах, да! Вероника…

Марина

Все, не могу больше. Выплакалась, слез нет, глаза сухие. Пересохшие, даже. Но в горле давит и жжет. И на душе тоже — давит, и жжет!

Плевать Андрею на меня, плевать. И ведь поняла я это за то время, что живу с ним. Никакого тепла, лишь разговоры на общие темы, которые я своими не всегда умными остротами заполняю, чтобы…

Чтобы не было так пусто!

И постель.

Вот и все, что нас связывает — пустая болтовня и секс.

И ведь поняла я это — что не подпускает меня к себе, в душу свою не пропускает. Смирилась даже, что оставит меня скоро, бросит. Думала, может полюбит? А если нет, то хоть в памяти останется тем, кого любила, и кто рядом был.

Вот только не рядом он со мной… как банально: он близко, но не рядом, слушает, но не слышит…

Банально.

— Ты из-за духов так расстроилась? — бросает. — Мало ли, кто рядом терся.

Пожимаю плечами. Вот и объяснение — шикарное и теплое, как и его поддержка.

Не ждала я, что Андрей перелопатит весь интернет, вычищая это мерзкое видео. Да и невозможно это: у многих оно сохранено на телефонах, и всплывать все равно будет. Не помощи я ждала от мужчины, которого несмотря ни на что своим считала, а поддержки.

Участия.

Сочувствия.

Тепла. Хоть капельку тепла.

Да Армен меня больше поддержал!

Андрей пытается что-то говорить — нервно, непривычно как-то, но все не то. Выдохлась я, устала.

Наверное, лучше бы мне не встречать его!

Заходим в квартиру, в которой пахнет также, как и от Андрея — терпко, сладко, тяжело. Грязный запах, порочный. Андрей говорит мне что-то, и я киваю.

Иду в комнату, достаю из-под кровати чемодан, и начинаю аккуратно складывать свои вещи и косметику.

Пора домой!

И с этими отношениями, которые отношениями и назвать стыдно, тоже пора заканчивать!

Андрей

— Не успокоилась? — звоню Стасу, которого к Веронике приставил.

— Нет. Рвет и мечет, девочке вашей шею свернуть собирается.

— Вот как, — вдохнул воздух полной грудью, и поморщился.

Открыл окно, чтобы прогнать этот запах.

— Андрей Ник…

— Действуй, как и договорились, — говорю, и отключаюсь.

Так и знал, что не успокоится. Дура-баба, дура! Неужели рассчитывала, что раз я трахал ее, значит теперь ей все можно? И что глаза на все закрою?

Набрал Георгия.

Может, в секретари податься? Или в колл-центр — пылесосы продавать? Только и делаю, что по телефону разговариваю.

— Вы по поводу документов?

— Нет, я по поводу твоей жены, которую ты не контролируешь!

Смешался, дыхание участилось.

Боится? Или тоже думает, что раз женушку свою мне предложил — все можно?

— Вероника что-то натворила?

— Не контролируешь, значит, — хмыкаю я. — Знать надо, чем жена себя развлекает.

Коротко обозначил проблему и, словно наяву увидел, как Георгий побледнел. Сердце стучит так, что, кажется, по связи слышно.

— Я не знал. Остановил бы, — блеет.

— Надо было знать, и остановить. Как жена твоя получила доступ к камерам слежения? Не она там работает, а ты!

— Я… не уследил. Готов ответить, но Вероника… она к отказам не привыкла. Сама не своя ходит, вот и получилось то, что получилось.

Чуть ли в голос не смеюсь. Вот ведь клоуны: Георгию денег жаль на жену, да и с меня поиметь хочет, вот и предложил мне свою слабую на передок супругу. А той все мало!

— Гоша, — обращаюсь к финансисту так, как Ника его называла. — Ты идиотом не прикидывайся! Твоя жена — косяк тоже твой! Отвечать оба будете!

— К-как? Как отвечать?

— Не жизнью, не бойся, — скривился я, и закрыл окно. Проветрилось, вроде. — Но отработать придется! Нику сейчас везут в казино, где ей придется славно потрудиться пару веселых месяцев. А тебе придется ее поддерживать!

На другом конце трубки повисла тишина.

Осознал?

— Но ее же там…

— Будут трахать! Так не насиловать же, еще и денег приплатят. Ее и заставлять никто не будет, девочки добровольно работают. Все, как Вероника и хотела: секс и деньги, — пожимаю плечами. — А тебе придется на время смириться, что общие знакомые будут невысокого о тебе мнения.

— С-справедливо, — отвечает Георгий. В голосе его паника, стыд и… облегчение.

Еще бы!

Отключаюсь, и отбрасываю телефон на диван. Наконец-то!

Марина притихла, все еще огорчена. Может, взять ее куда-нибудь? Развеяться?

Дверь из комнаты открылась. На пороге стоит Светлячок. С вещами.

— Андрей, — всегда звонкий голос звучит хрипло. — Ты ведь говорил мне тогда, по дороге в столицу, что я не обязана долг отрабатывать? Надеюсь, слово ты свое сдержишь, и держать меня не станешь. Уверена, что не станешь. Это все.

Не понимаю.

Хватаю ее чемодан, дергаю на себя, вырывая ручку из слабых пальцев.

— Что все? Марина, я уладил все, успокойся!

— Я рада, — бесцветно, мертвым голосом отвечает. — Отдай чемодан, пожалуйста. И я спокойна. Не для того я вещи собрала, чтобы ты, как в дурной мелодраме бежал за мной. Просто я ухожу, довольно!

В голову ударяет. Словно со всей дури об стену бьют. Сжимаю кулаки, разжимаю, снова сжимаю… и пугаю этим Марину.

— Марина, сядь. Пожалуйста! — повышаю голос, пытаясь докричаться. — Что произошло, и чего тебе довольно?

— Отношений этих довольно.

Да что с ней? Почему она такая неживая? Встряхнуть бы, чтобы снова прежней стала, но еще больше испугаю.

— И почему тебе их довольно? Сама же хотела…

— Не этого, — перебивает, морщится. — Не отношения у нас, а… дерьмо собачье!

В сердце колет. Или в душе, если она вообще существует?

Почему-то больно слышать это. И больно от того, что уйти хочет. Привык? Или…

— Что не так? Объясни? — контролирую голос, чтобы тише звучал.

— Это уродство, Андрей. И ты ведь это сам понимаешь, — смотрит мне в глаза, взгляд не отводит. Как мужчина с мужчиной разговаривает. Не как раньше. — Просто секс — приятный, и я не жалею. Даже несмотря на это видео не жалею о том, что было. Но было, и было, хватит! Ни к чему это не приведет, ведь нас только секс и связывает. Никаких чувств, никакого сочувствия. Ничего, и я не могу так.