Рассказывая обо всем этом, христиане настаивали на том, что нынешние чудеса – лишь слабое подобие тех чудес, что совершит Бог в будущем. Народ Божий войдет в вечность, полную радости, мира и славы. Но те, кто откажется принять благую весть, заплатят за это цену, страшнее которой ничего и быть не может. Страдания нынешнего века – ничто в сравнении с муками тех, кто отвергнет истину и продолжит поклоняться силам зла. Всех таких людей ждет поистине страшная участь – мучения, которым нет конца.

Мы знаем, что проповедь эта была вполне убедительной – ведь в конце концов вся Римская империя ей поверила. Однако произошло это не за одну ночь. И, несмотря на некоторые дошедшие до нас легенды, язычники обращались в христианство вовсе не тысячными толпами. Христиане обращали внешних в христианство поодиночке – членов семьи, иногда друзей или соседей. Со временем число их росло – и каждый человек, приобретенный для христианства, был потерян для язычества.

Почти все согласны с тем, что приблизительно к 400 году н. э. около половины населения Римской империи были христианами. В империи в целом, как считается, проживало в то время около шестидесяти миллионов человек. Таким образом, число христиан поистине впечатляет. Однако современные ученые доказывают, что даже для такого масштабного роста Церкви массовых обращений не требовалось. Все, что было нужно – постоянный и стабильный рост.

Пытаясь определить скорость роста Церкви, мы сталкиваемся со множеством факторов, и не в последнюю очередь – с преувеличениями в различных наших литературных источниках, как языческих, так и христианских. Ведь даже в наше время, вооружившись научными методами вычисления, бывает трудно определить размер толпы, и оценки часто определяются энтузиазмом («Тысячи людей вышли на улицу за наше дело!») или страхами («Наши противники многочисленны и хорошо мобилизованы!») наблюдателей.

Древние авторы, не имея в своем распоряжении точных демографических методов, полагались на приблизительные и зачастую идеализированные оценки. Мы уже видели это в рассказе Ливия о запрете вакханалий в Риме в 186 году до н. э., после доклада сенату о том, что нечестивые ритуалы этого культа распространяются по Риму, как эпидемия, и охватывают массы. Судя по этим сообщениям, можно подумать, что культ охватил весь Рим. О скольких людях идет речь? О пятой части населения? О четверти? Нет: когда Ливий наконец приводит конкретные цифры, выясняется, что вакханалиями были охвачены от 0,7 до 1 % римского населения. Так что разговоры об «эпидемии», пожалуй, были сильно преувеличены.

Во II веке языческие источники упоминают христиан на удивление редко, но, когда упоминают – называют пугающие цифры, сравнимые с вакханалиями у Ливия. Первый языческий автор, у которого мы встречаем упоминание о христианах – губернатор римской провинции Вифиния Понтийская (в современной Турции) Плиний Младший, живший во II столетии. В письме, адресованном римскому императору Траяну и написанном в 112 году н. э., Плиний указывает на угрозу, которую создают христиане для традиционных культов, и сообщает, что начал против них официальное расследование. Этих христиан, рассказывает он императору, «множество, всех возрастов, всех родов занятий и обоих полов»[168]. Звучит серьезно: очевидно, Плиний и хотел создать впечатление, что дело серьезное. Император должен был понять, что с таким опасным культом необходимо бороться всеми средствами, в том числе и запретами, и судебными приговорами.

Несколько лет спустя римский историк Тацит выпускает в свет свои прославленные «Анналы», рассказ об империи со времен Тиберия и до Нерона, вышедший в свет около 120 года. Христиан Тацит упоминает в контексте великого пожара Рима при Нероне, в 64 году. Поведение Нерона во время и после пожара вызвало подозрения, что он и поджег город. Возможно, он хотел сжечь несколько кварталов городских построек, чтобы расчистить место для собственных архитектурных изысков. Но тех, кто остался без крова, это совсем не радовало. И Нерон нашел козла отпущения – взвалил вину на христиан, устроил на них облаву и казнил многих, причем довольно зверскими способами; обо всем этом мы расскажем в главе 7. Говоря о том, сколько христиан было обвинено в поджоге, Тацит использует выражение «несчетное множество» («Анналы», 15).

И то и другое – почти наверняка преувеличения недовольных противников христианства. Будь христиане в самом деле такой угрозой уже на этой стадии истории Рима, невозможно было бы объяснить, почему большинство римских авторов упоминают о них лишь вскользь или, гораздо чаще, не упоминают вовсе. Кроме нескольких очень кратких упоминаний (у Светония, Лукиана Самосатского, Галена) христиане в текстах II века почти не появляются: очевидно, присутствие их в римском мире было незначительным. Напротив, в очень подробном рассказе о жизни империи со 180 по 238 год, составленном римским историком III века Геродианом, где он подробно описывает жизненные пути императоров и угрозы, с которыми ему приходилось бороться, христиане не появляются ни разу. Они угрозой не были.

Если редкие и случайные упоминания о христианах в языческих источниках этого периода преувеличивают их численность, очевидно, то же самое и в куда большей степени происходит в текстах, написанных самими христианами. Такие преувеличения встречаем мы с самого начала, с первого же известного нам текста о христианском движении – новозаветной книги Деяний апостолов. Сразу после рассказа о воскресении Иисуса, в Деян. 1:14, нам сообщают, что ряды христиан в то время состояли из одиннадцати оставшихся учеников, нескольких женщин, не названных по именам, матери и братьев Иисуса. Но прямо в следующем стихе мы узнаем, что «в те дни» верующих в Иерусалиме было 120 человек. Как сотня человек умудрилась обратиться за один стих?

Дальше обращения продолжаются в том же темпе. Как мы уже видели, в день Пятидесятницы, всего через пятьдесят дней после распятия Иисуса, Петр обратил три тысячи иудеев (Деян. 2:41), а вскоре после этого еще пять тысяч (Деян. 4:4). В следующей главе снова обращаются бесчисленные множества (Деян. 5:14). Такими темпами уже к 50 году вся империя стала бы христианской!

Из христианских авторов щедрее всего на преувеличения апологет и богослов Тертуллиан, писавший приблизительно через сто лет после автора Деяний, в конце II – начале III века. В своей «Апологии» – сочинении в защиту христианской веры – Тертуллиан пишет, что язычники в ужасе от массовых обращений в христианство: «Вопят, что государство наполнено христианами, что христиане находятся в деревнях, городах, на островах» («Апология», 1). В другом своем сочинении он пишет: «Число наше столь велико, что мы составляем едва ли не большинство в каждом городе» («К Скапуле», 2)[169]. А вот самое знаменитое его гордое утверждение об абсолютном господстве христианской религии: