– Как тебе не стыдно, – сказал он Софи. – Иди домой, расти детей. – Девушка покраснела. Она не решилась возразить старику, а он всё больше наседал: – Иди домой. Уходи.

Иса понял, что нужно вмешаться. Он вышел вперёд и сказал, обращаясь ко всем:

– Люди, послушайте меня. Вы меня знаете, разве могу я желать вам чего-то плохого? Я знаю, что есть только одна сила, которая может вернуть нам мир. И это советская власть. Разве вы хотите снова воевать друг с другом? Разве Всевышний хочет, чтобы мы здесь вымерли? Нет.

– Да что ты знаешь, мальчишка!.. – презрительно сказал старик.

– Я знаю, что такое война, – парировал Иса. – И я могу её остановить.

– Ты забыл, что такое вера, – старик плюнул.

– Может быть, – Иса не сдавался. – Может быть, я не так хорошо знаю, что такое вера…

– И как ты и эта твоя «советская власть», как вы – неверные – собираетесь спасать этих людей?! – старик снова пошёл в наступление, распаляясь всё больше.

– А вот так.

Иса сделал движение рукой, и толпа ахнула. Он давно и заранее планировал этот жест, и наотрез отказался уезжать из города, пока не добился всего необходимого. И его приготовления окупились сторицей.

Потому что своим эффектным движением Иса скинул с повозки покрывало. А под ним оказались пулемет и целый арсенал оружия и боеприпасов – наганы, гранаты, патроны.

На этом разговор был окончен. Далее начиналась тяжёлая ежедневная кропотливая работа. Иса обучал людей пользоваться оружием, рыть окопы, поставил часовых и наладил регулярную смену постов. Он учил людей драться, отступать, атаковать, а в свободное время – так же, как и все, не покладая рук работал – пахал, помогал по хозяйству, понимая, что в его лице сельчане видят воплощение образа большевика. К счастью, это понимала и Софи, поэтому она быстро влилась в жизнь селения, оказавшись умелой и аккуратной хозяйкой, а также в целом скромной и добродушной девушкой, что перевешивало в глазах окружающих все её странности.

Конечно, люди побаивались нового странного режима, но Иса напоминал им, что царская власть тоже ведь была не мусульманской, и ничего – школы построили, лекарства завезли. Разве дяде Сурхо кто-то помешал стать большим человеком? «Вот так и дальше будет», говорил он.

Но спокойствие не могло продолжаться долго, и в один из дней на холме поблизости от села показались всадники. Разведчики тут же доложили Исе, и он выглянул проверить. Всадников было много, больше сотни, Иса понимал, что, скорее всего, это только разведывательный отряд, потому что они сразу исчезли.

«Это армия», – говорило чутье Исы. А чутью своему он доверял.

И тогда он спросил себя, может ли Цугой противостоять регулярным частям? И тут же ответил себе: нет.

Тем временем по селу поползли слухи. Что обычно следовало делать в такой ситуации, – здесь хорошо знали:

Захватчикам никогда не нужны были такие маленькие аулы сами по себе. Нужна была дорога – и поэтому женщины и дети забирались в сторожевые башни, а мужчины уходили в леса. Оттуда они могли совершать вылазки или позвать на помощь жителей соседних селений. Эта тактика перестала работать только в девятнадцатом веке, когда появились взрывчатка и артиллерия, и сторожевые башни перестали хоть сколько-нибудь защищать людей. Но теперь ситуация была ещё хуже. Как и вся территория бывшей Российской империи, Кавказ стал объектом интереса всевозможных центров власти, и обратиться за помощью теперь было не к кому. Любой мог оказаться врагом, и даже внутри своего собственного тейпа было немало разногласий. Гражданская война добралась сюда не как обычная внешняя захватническая сила, а как импульс, рвущий изнутри самоё сердце.

И люди пришли к Исе.

– Красные близко, – сказал он, и это было правдой. Он регулярно посылал за новыми листовками, рассказывающими об успехах большевиков. И даже без листовок было понятно, что белые забрались в такую глубь Кавказа не просто так. Их теснили, и они пытались закрепиться. – Я уже отправил им депешу, – сказал Иса. – Помощь скоро будет.

Это было ложью. Иса старался решать проблемы по мере их важности, и успокоить людей было делом экстренной необходимости.

Тем временем ему доложили о человеке, приближающемся по основной дороге. Очевидно, это был переговорщик. Иса едва успел вернуться в импровизированный штаб (который он устроил у себя дома) и приказал Софи уйти в соседнюю комнату и ни в коем случае не высовываться оттуда.

Переговорщика звали Расул. Он тоже служил в составе Дикой дивизии, но не относился к числу тех, кто прошел через всю войну (таких в отряде было совсем немного).

– Сразу видна работа одного из «наших», – сказал Расул после обычных приветствий. – Ты прекрасно поработал над укреплениями.

Иса проигнорировал его похвалу.

– Вот как всё будет, – сказал он. – Вы обойдете Цугой стороной. При попытке зайти в селение – мы вас остановим, и тогда вам в спину ударят красные. Вам незачем терять людей и время. Но если вы попытаетесь к нам войти – вы их потеряете.

– Нет, будет совсем не так, – Расул наклонился и перешел на шепот, смотря собеседнику прямо в глаза. – Мы войдём, не сделав ни одного выстрела. А ты будешь к тому времени висеть на дереве. Мы такое проделывали уже не раз. Затем мы займём ваши укрепления, и село станет нашим форпостом на всю зиму. Месяц мы здесь продержимся, а потом подойдут турки и англичане.

Расул откинулся на спинку стула, и они несколько минут просидели молча. Конечно, он мог бы добавить что-то вроде того, что «я бы на твоем месте поберёг спину», или «тебе достаточно просто сбежать, и никто не пострадает», но Расул слишком хорошо понимал, что такого человека, как Иса, нельзя запугать, и тем более – задевать его гордость. В конечном счёте, он боялся Исы. Даже с армией за плечами, он знал, что в любое мгновение от этого человека можно ожидать чего угодно. И Иса чувствовал это.

Около дома уже столпились жители села. Обращаясь к ним, Расул сказал: «Послушайте, нам нужно только переночевать. Ваше селение окружено, но мы вам – не враги. Будьте благоразумны».

И ушёл.

А Ису уже ждала делегация под предводительством всё того же старца. Теперь Иса знал, что этот старик не был чужеземцем. Просто он так давно перебрался в Турцию, что, когда Иса был ребёнком, все считали, что его уже нет в живых. Старик приходился Исе троюродным дядей, что только усложняло общение между ними. Теперь положение и без того было критическим, и старик, конечно, знал это.

– Уходи, – сказал он. – Ради нас. И дуру свою забери.

Иса сдержался, понимая, что его хотят вывести из себя, и весь этот спектакль устроен для окружающих.

– Расул соврал вам, – спокойно сказал он. – Выбора нет. Мы либо будем защищаться, либо здесь устроят опорный пункт. И тогда мы все погибнем. – Он жестом подозвал ребят, которых учил все эти месяцы, затем, обращаясь к толпе, сказал: