– Нет-нет, все в порядке, – Ника дошла до своей кровати и села. – Я просто как-то резко встала, и у меня в глазах потемнело. Сейчас полежу, и все пройдет.

Людмила посмотрела на нее долгим внимательным взглядом, но потом Лера закричала:

– Ну мама, ну пойдем уже, мне нужно в туалет!

Людмила повела дочь в уборную, а Ника осторожно опустилась на подушку. Остальные девочки еще крепко спали. Было воскресенье, поэтому вставать рано нужно было только тем, у кого были назначены уколы, остальным можно было поспать подольше. По коридору разносились обычные утренние звуки больницы: громыхали колесами железные тележки, что-то кричали медсестры, топотали маленькие пациенты.

Ника сморщилась от приступа боли в животе. Оглянулась, ни заметил ли этого кто-нибудь. Потом осторожно просунула руку под подушку и нащупала там пакет с таблетками, оставленными вчера мамой. Возможно, мама была права, и здешние врачи действительно не понимают, что с ней не так. Возможно, ей снова плохо, потому что она перестала принимать лечение, назначенное Вероникой Сергеевной. Она мяла пакетик в руке, не вынимая из-под подушки. Пересчитала на ощупь – десять таблеток. Из уборной вышли Людмила с Лерой. Женщина подошла к ее кровати, пощупала лоб и спросила, как она себя чувствует. Ника соврала, что уже получше.

Наконец, Людмила взяла дочь, и они отправились на уколы. Ника быстро вытащила пакет с таблетками и высыпала их себе в ладонь. Потом взяла с тумбочки бутылку воды, тоже принесенную вчера мамой, высыпала таблетки в рот и запила их. После чего снова улеглась в постель, натянув на себе одеяло. Но уже через десять минут ей пришлось бежать в туалет, где ее вырвало россыпью разноцветных таблеток. Она с трудом добралась обратно до постели и попыталась уснуть.

Когда через 15 минут Людмила вернулась в палату, она обнаружила, что Ника спит. Девочки-подростки обожали поспать подольше, чего нельзя было сказать о ее пятилетней дочери, которая без всякого будильника подскакивала в 6 утра и была готова резвиться. Вот и сейчас они сели играть в настольные игры на своей кровати в ожидании завтрака.

Через пару часов девочки начали просыпаться и вставать. Ника проснулась позже всех. Она чувствовала себя несколько лучше, но все же решила не рисковать и не идти на завтрак. Голова побаливала, в теле была слабость. Пока все были на завтраке, Ника лежала и с тоской смотрела в окно. Неужели она никогда не поправится? Неужели так и пройдет ее жизнь – от одного обострения к другому? В больницах, врачах, лекарствах, мамином беспокойстве и ее беспомощности и одиночестве? Неужели она так и не сможет нормально, как все дети, ходить в школу? А потом? Что будет потом, когда она вырастет? Так и будет жить с мамой, потому что она единственная, кто знает, как ей помочь? На глаза навернулись слезы, и Ника быстро утерла их краем пододеяльника.

Вернулись девочки, сели играть в карты, но Нике так и не хотелось вставать. Она провалялась, периодически засыпая, до обеда. В обед ей снова не хотелось есть, но, когда все ушил в столовую, она все же достала и съела несколько маминых блинчиков, запив их водой. Мама звонила несколько раз за день, но Ника решила не волновать ее и соврала, что выпила таблетки и чувствует себя все так же хорошо. Судя по голосу, мама ей не поверила.

Весь день прошел в полубреду, а к вечеру стало совсем плохо. Нику рвало, снова началась диарея, голова раскалывалась. Недовольная незапланированным беспокойством, медсестра поставила ей капельницу и велела до утра ничего не есть и не пить.

Ночь прошла ужасно. Нике снились кошмары, перемежаясь с галлюцинациями, пару раз ее вырвало желчью, к утру она уже совсем была без сил. Когда в палату на утренний осмотр пришел ее лечащий врач, он был крайне удручен ее состоянием.

– Так-с, ну и что это с тобой случилось? Я же выписывать тебя собирался, – строго произнес он.

Ника только покачала головой. Сил говорить не было. Руки и ноги у нее судорожно подергивались. Заметив это, врач еще больше нахмурился.

– Давно руки и ноги дергаться начали? – спросил он, ощупывая конечности.

Ника пожала плечами. Она не могла вспомнить.

– Так-так, – врач послушал ее сердце, посветил фонариком в глаза и горло, послушал пульс. – Еще какие-то необычные симптомы были?

Ника закрыла и снова открыла глаза.

– Да, – слабо произнесла она. – У меня вчера утром моча была зеленого цвета.

– Так вот почему ты кричала утром в туалете! – воскликнула Людмила, сидевшая рядом и слушавшая разговор. – Я же спросила тебя, все ли в порядке! Почему не сказала?

Доктор выглядел озадаченным.

– Зеленая? Прямо зеленая-зеленая, как яблоко?

Ника кивнула. Врач записал что-то в ее карточке.

– Пойдем на анализы, прямо сейчас, – он протянул ей руку и помог встать.

Когда Ника под руку с врачом шла к выходу, маленькая Лера крикнула ей вдогонку, указывая на контейнер на тумбочке, в котором оставалось несколько блинчиков:

– Ника, а можно я доем твои блинчики?

Ее мама шикнула на нее:

– Ну, Лера, ну как не стыдно, тебе что, своей еды мало?

Но Ника слабо махнула рукой:

– Можно, конечно, доешь, я сама точно не смогу.

Лера радостно подскочила к тумбочке Ники и схватила сразу два блинчика, один из них незамедлительно отправила в рот. Людмила только развела руками и улыбнулась извиняющейся улыбкой.

* * *

Стас сидел за компьютером в своем кабинете и устало пробегал глазами по ряду формул. Работа была рутинная, особых размышлений не требовала, поэтому в своих мыслях он витал где-то далеко. Он думал о Лине. Надо же было через столько лет ему снова с ней сблизиться. Хотя, вряд ли это можно было назвать сближением в полном смысле этого слова. Они встретились всего дважды – один раз погуляли днем, она пришла с маленькой дочерью, и второй раз – в тот же день вечером, когда она внезапно приехала к нему. Они провели вместе несколько часов, о которых он не мог перестать думать. Около 12 ночи она уехала, сказав, что дома с дочерью сидит свекровь и что она сказала ей, что ушла в кафе с подругами.

Всю ночь Стас не мог сомкнуть глаз, пытаясь понять, что означает этот новый разворот в их отношениях. Представлял себе самые разные варианты развития событий. Пытался понять, что у нее в голове. К утру у него сложился целый план о том, что ему делать дальше. Но Лина не отвечала на его сообщения. Ни в тот день,