мне плохо.

– Утром будет хуже, – вырвалось у меня.

Отобрала у него бутылку, метнулась в ванную за полотенцем, достала халат из шкафа. Тэйт послушно позволил снять с себя рубашку и усадить в кресло. Волосы пришлось сначала выжимать и только затем вытирать.

– Решил собрать всю удачу?

– Мэ-эй… – он ткнулся головой мне в живот. – Ты… необыкновенная…

– А ты пьяный в зюзю, – орлисское словцо само соскочило с языка.

– Плевать… У целителей не бывает похмелья.

– Ну-ну. Повтори ещё, что они не болеют. – Я вложила в его руки халат. – Переоденься, я выйду.

– Не уходи, – Тэйт вцепился в мою руку.

– Тогда я отвернусь. Но брюки нужно снять, и ботинки тоже. Не сиди в мокром.

– Ты как Ирви… Заботишься.

Он с трудом поднялся, я поспешно встала спиной. Возился долго, хотелось плюнуть на приличия и помочь.

– Вот любопытно… Зачем они во все гардеробные насовали столько разных халатов? У меня тоже женские висят.

Я не выдержала и засмеялась.

– Поворачиваться можно?

– Можно… Ой!

Поскользнувшись на мокрой одежде, Тэйт схватился за меня, чтобы не упасть. А потом обвил руками, с силой прижал, горячо задышал в макушку.

– Мэй… не выходи за Ирвина… пожалуйста.

Его «пожалуйста» прозвучало не менее отчаянно, чем у Илоны. Сердце ёкнуло, я подняла голову и заглянула в блестящие глаза.

– Мы поговорим об этом, когда ты протрезвеешь.

В спальне было всего одно кресло и то теперь мокрое. Тэйт сел на пол, прислонился спиной к стенке кровати, поманил меня, дождался, пока я пристроюсь рядом, неожиданно сгрёб и усадил себе на колени. Я замерла.

– Не бойся, – шепнул он. – Я не пойду дальше. До этого я ещё не допился.

Объятия стали крепче, но больше Тэйт ничего не делал. Прижимался твёрдым телом и гладким подбородком, я чувствовала биение его сердца – частое-частое.

– Почему у меня всё так… по-дурацки?

– Потому что ты дурак, – выдохнула я. – Целый месяц вёл себя, как последний гад. Что такого тебе наговорили в Орлисе, что ты сразу начал меня презирать?

– Это были не сплетни, хотя, каюсь… их я тоже слушал. Убеждал себя, что ты корыстная дрянь. – Тэйт положил голову мне на плечо. – Ты потеряла ребёнка и не плакала. Ни слезинки. Все матери плачут, бьются в истерике, а ты – нет. Я же не знал, что ты просто другая… слишком сильная.

Хватка ослабла, я вытянула руку, погладила влажные мягкие волосы и горячую щёку.

– Ты не знаешь историю моего «замужества». Арден постарался, чтобы никто в Орлисе не узнал.

Он прильнул к моей руке.

– Расскажешь?

***

Виноградники тянулись и тянулись. Когда ровные ряды шпалер сменили серебристые буки, солнце начало садиться. Мне стоило вернуться в дом и переночевать там, но страх перед мёртвыми заставил идти дальше. Это было моей ошибкой. Дорога часто разветвлялась, деревья закрывали обзор. То, что я заблудилась, стало ясно с наступлением темноты, хотя вполне могла бы догадаться и раньше – по тому, как резко дорога забрала вверх.

Выстрелы я тоже слышала впервые в жизни. Сначала даже не поняла, что это за вспышки среди стволов и ужасный грохот, от которого я моментально оглохла. Сейчас я упала бы на землю и затаилась, тогда растерянно замерла.

– Командир, здесь ещё один! – раздалось рядом.

Гидарский язык стал неожиданностью. По эту сторону Предела гидарцы были редкими гостями. Передо мной выросла огромная фигура с белым и плоским лицом, в грудь упёрлось дуло стрелера.

– Да это девочка! – в глаза мне ударил яркий свет от фонаря. – Ути какая цыпочка!

С разных сторон подошли три гидарца, один из них казался настоящим великаном, на голову выше остальных. Чтобы рассмотреть меня, ему пришлось присесть. Стрелер в могучих руках выглядел детской игрушкой.

– Ты откуда, крошка?

– Из Даорра, – пролепетала я.

– Как же имперцы тебя выпустили? – Радужки его глаз были лишь чуть темнее белков, даже не прозрачные, а какие-то бесцветные, водянистые.

– Я сбежала.

От громового хохота уши заложило не хуже, чем от выстрелов.

– Храбрая цыпочка! – воскликнул первый. – Командир, о ней надо позаботиться.

– Обязательно.

Меня бесцеремонно вздёрнули и понесли, словно ребёнка, неприятный чужой запах резал нос. Отбиваться я не рискнула – это было бы просто смешно. Даже если бы мне удалось вырваться и скрыться – что бы я стала делать в темноте в горах? Оступилась бы и сломала себе шею? Оставалось надеяться на то, что гидарец не причинит мне вреда.

– Посиди пока тут, – великан посадил меня на пассажирское место в кабине везиля. – Сейчас бандюг упакуем и поедем.

Моего ответа не требовалось. Хлопнула дверца. В свете фар мелькали рослые гидарцы, мне показалось, они таскают тяжёлые тюки. Присмотревшись, я поняла, что это не тюки, а тела. Мёртвые люди. Их клали на брезент, затем заворачивали и закидывали в кузов везиля напротив. Пять тел. Шестое притащили позже, плюхнули так же небрежно, но человек вскочил и с диким криком бросился на ближайшего к нему гидарца. Выстрелы последовали мгновенно, нападавший рухнул и больше не шевелился. Его тоже швырнули к остальным. Меня затошнило, хорошо, что не осталось даже желчи.

Великан вернулся, рукав его светлой куртки оказался в мелких тёмных брызгах. Когда он сел на место водителя, эти крапинки очутились прямо у меня перед глазами. Я вжалась в дверцу.

– Крошка, это были бандиты. – Пальцы великана сжались на рычагах. – Воспользовались военным временем, пошли грабить. Ты бы видела, что за жуткое побоище они устроили в хозяйстве тут неподалёку. Мы гнались за ними от самого Предела. Нельзя оставлять эту гниль, иначе она распространится на наши горы.

– Ваши горы? – безжизненно повторила я.

– Северный Предел теперь принадлежит Гидару. – Гигантская лапища потрепала меня по коленке.

Я дёрнулась так, что спиной ударилась о выступающую ручку. Великан нахмурился. Пальцем поднял мой подбородок, насмешливо хмыкнул.

– А красивая-то какая! Прям Богиня. Как тебя зовут, крошка?

– Мэй… Мэйлин Луерр.

– Мей, значит. Вот что, Мей. Киреи твоей нет больше. Идти тебе некуда. Поедешь с нами.

– Куда?

– Покамест в лагерь, потом поглядим. Всё лучше, чем рабыней в Огории.

– Далеко? – безучастно спросила я.

– Что – далеко? – не понял он.

– Лагерь.

– По ту сторону Предела, двести семьдесят лиг. К утру приедем.

Я молча кивнула. Обхватила себя руками, привычно нащупала подвеску. Отрешённый, не оставь меня в своей милости. Везиль мощно заурчал. Гидарские двигатели лучшие в мире. Двести семьдесят лиг к утру – это какая ж должна быть скорость. Поймала пристальный взгляд.

– Ты говоришь так чисто, жила в Гидаре?

– Брат учил. Он часто бывал у вас.

Слёзы потекли сами. Мама, папа, Лайд… Великан