А наутро еще и «под крыло» фотки выложили, можете представить, что там. У меня к тем фоткам доступа нет, это в какой-то закрытой группе молодёжи из безопасности, мне Гаэтано по дружбе показал. Если хотите — спросите, вам, думаю, тоже кто-нибудь покажет. Но они сами смотрят и ржут. И больше никто Джулиану никуда не приглашал, так и говорят — а вдруг ты снова напьешься, и тебя придется от полиции отбивать?

— Неужели напиться и поскандалить — так плохо в глазах доблестных сотрудников службы безопасности?

— Так сама же виновата. Вот если бы к ней прицепились, а она сумела разрулить ситуацию так, что никакого публичного скандала бы не было — тогда да, она бы набрала кучу бонусов в их глазах. А тут мало того, что пристала к посторонней девушке, причем это было что-то из серии «а почему ты одета, как дура, у тебя что, денег нет?», так еще и до полиции дело дошло. Задираешься — так отвечай за свои слова, а если просто так — то и нечего, — отрезала Кьяра.

— А что сказало начальство этих достойных молодых людей?

Кьяра захихикала.

— Октавио рассказал, да. Они наутро все пересказали монсеньору, а тот скривился и говорит — нет, он понимает, что с некоторыми людьми можно говорить только на понятном им языке, но этот процесс не обязан ему нравиться. И поэтому пусть его избавят от подробностей и от созерцания сомнительных прелестей госпожи сотрудницы аналитического отдела. И что он предупреждал — нечего с дурами связываться.

— Скажи, а сейчас она где?

— А шут ее знает. Прибежала в комнату, переоделась и унеслась куда-то в город.

— Ну и ладно. Хватит работать, пора заканчивать, — Элоиза выключила компьютеры, встала из-за стола и потянулась.

Стала собирать сумку, вспомнила, что в туалете в раковине стоят кофейные чашки, принесла их оттуда. Посмотрелась в зеркало.

— Кьяра, можно тебя спросить?

— Что случилось, донна Эла? — спросила подошедшая Кьяра.

— Скажи, тебе сейчас нигде не попадалась вот такая шпилька? — Элоиза вытащила из волос образец и показала. — Их вообще было пять, а сейчас только четыре. Видимо, я где-то выронила. Написала «под крылом», но пока никто не нашел. Если встретишь — проси, чего хочешь, — рассмеялась она. — Я, все же, в определенных вопросах неисправима.

— Ой, вот такая? — улыбнулась Кьяра. — Так я знаю, где она, только я не знала, что это ваша!

— И где же?

— У Джулианы на комоде лежала, в прозрачном пакетике. Она брала у меня фен вчера, а сейчас позвала — забери, мол, мне не нужно больше. Я зашла, смотрю — ух, какая штука красивая, раньше не видела! И даже спросила — неужели еще кто-то ей что-то дарит? Она пробурчала, что это не моё дело, и вытолкала меня из комнаты. Можно сейчас к ней пойти и посмотреть!

— Ладно, дождемся, пока вернется, — ответила Элоиза. — Что я могу сделать для тебя?

Кьяра замолчала и серьезно взглянула на Элоизу.

— Да в самом деле я большинство своих проблем вроде бы решаю, — сказала она.

— Неужели ничего? Так не бывает. Джулиана вот пыталась найти какое-нибудь модельное агентство, может быть, тебе тоже что-нибудь поискать?

— В плане работы? Нет, пока нормально, я днем учусь на курсах, а вечером работаю, самое то, что нужно. Да и денег хватает, чтобы на будущее откладывать. Я же не Джулиана, мне бриллианты не нужны. Вот если вдруг не поступлю — там уже будет видно.

— Ты подумай, подумай, — улыбнулась Элоиза.

Кьяра выдохнула и решилась.

— Замолвите за меня словечко, — сказала она еле слышно. — А то я улыбаюсь-улыбаюсь, но все без толку.

— Кому? — быстро спросила Элоиза.

— Дону Лодовико, — опустила глаза Кьяра.

— Так это он? — удивилась Элоиза. — Он же старше тебя в два раза?

— Ну и что? Он красивый и крутой, он нас спас, он и вы.

— И он тебе нравится?

— Очень, — прошептала Кьяра, и Элоиза поняла, что это правда.

— Но тогда зачем тебе Октавио и прочие?

— Так я боялась глаза поднять в ту сторону! А Октавио и Гвидо — они понятные, свои. Да и Гаэтано, в общем, тоже. А дону Лодовико уже лет сорок, наверное. И я не сразу убедилась, что он один и свободен. Это же еще нужно было набраться наглости и с донной Анной поговорить!

— Ты и с ней его обсудила?

— Да. В Рождество она же с ним была, вот я и подумала, что они вместе! А они не вместе, они просто по дружбе!

— Ну да, всё так. Но у вас с ним не получится общей судьбы, — нахмурилась Элоиза.

— Да я не уверена, что хочу вот прямо судьбу. Я хочу его. Даже если ненадолго. Постойте, а вы откуда знаете про судьбу?

— Вижу, — пожала плечами Элоиза.

И сама поняла, что и в самом деле видит. Видит их вместе, а потом… уже не вместе. И как будто их это не огорчит. Голова слегка закружилась.

— Понимаете, если я сама приду к нему… — Кьяра запнулась. — В общем, если бы не Джулиана, я бы так и сделала. А я очень не хочу быть на нее похожей. Он ведь про меня и знать не знает, не то, чтобы думать и интересоваться. Я не хочу выглядеть дурой!

— Влюбленной дурой? — уточнила Элоиза, подняв бровь.

— Нет, просто дурой, — припечатала Кьяра. — Влюбиться — не беда, как влюбился — так и разлюбил, а вот жить без мозгов — это уже необратимо. Но на мне же не написано, что я не такая, тем более что ему уже доводилось решать мои проблемы.

— Хорошо, — улыбнулась Элоиза. — Я обращу на тебя его внимание. Не более. Дальше — сама. Договорились?

— Конечно! — просияла Кьяра. — Спасибо вам огромное!

* 61 *

Джулиана сидела в своей комнате и рыдала. Всё пропало! Если даже ведьма Джузеппина от неё отказывается! Нет, это немыслимо, не-мыс-ли-мо! Они не могут так поступать с ней, все, все разом, все, как один! Она же просто хочет любви и взаимности. От достойного её человека. Она молода и красива, она талантлива и успешна, почему же они этого не видят?

Она искренне надеялась на помощь Джузеппины. В прошлый раз та сказала, что чашка из-под кофе хорошо, конечно, но предмет, который ненавистная ей, Джулиане, особа носит на себе, будет намного более полезен. А шпилька — она из прически, Джузеппина говорила, что волосы обладают очень большой силой, значит, она подходила идеально! Но она не успела вытряхнуть шпильку на стол из пакетика, как ведьма замахала руками.

— Убери! Убери это немедленно! Что ты такое принесла? — на лице колдуньи проступило недовольство, и что-то ещё, Джулиана сказала бы — страх, но это было невероятно.

Ведьма сама могла нагнать страху на кого угодно, это Паола говорила, что ерунда, с виду обычная, а Джулиане всё время было страшно — и ходить к ней, и просить.

— Как вы сказали — вещь, — пролепетала растерянная Джулиана. — Вещь соперницы.