Мне все больше и больше необходимы вечерние беседы с Мэнди!

Как бы плохо мне ни было, думаю, ей было еще хуже. Однажды миссис Голдберг отправила Мэнди с обычным поручением на Родео-драйв — забрать какую-то одежду, которую она заказала. Выяснилось, что приобретение стоит семьсот долларов, у Мэнди же на счету значилось только восемьдесят три. Она вернулась с пустыми руками и получила от хозяйки порцию неудовольствия.

— Мэнди, где мои ночные сорочки? — взвилась миссис Голдберг. — Или ты забыла остановиться у бутика?

— Извините, миссис Голдберг, но на моем счету таких денег нет.

— Но ты же знаешь, я всегда возмещаю тебе расходы в следующем чеке на зарплату, — упорствовала дама.

— Да, верно. Просто у меня не было достаточно денег на моем счету в тот момент, когда я должна была выписывать чек, а мой папа всегда говорил мне…

— Ты должна иметь достаточно денег на счету, чтобы я могла посылать тебя с поручениями! — перебила ее миссис Голдберг.

Мэнди ничего ей не ответила. За первые шесть месяцев работы — до тех пор, пока она не выплатила свою половину комиссионного сбора агентству, — ее чек на зарплату за два месяца составлял 428 долларов после удержания налогов. Теперь она получала безумные 478 долларов каждые две недели, но очередной чек ожидался лишь в следующую пятницу.

Услышав эту историю, я пришла в ужас.

— Так скажи ей, чтобы она платила тебе больше, если хочет, чтобы ты в любой момент имела нужную сумму! — воскликнула я. — Или предложи ей выдать тебе кредитную карту! Ее упреки — полный абсурд.

Мэнди разговор не поддержала, и я быстро повесила трубку. Но тема денег меня сильно взволновала. Я взяла калькулятор и начала подсчитывать, сколько денег представители среднего класса обычно тратят на одного ребенка. Выяснилось: если бы наши работодатели тратили тот же самый процент от своего дохода на уход за детьми, что и семья, зарабатывающая восемьдесят тысяч долларов в год (скажем, четырнадцать процентов), то нянька богачей получала бы более миллиона долларов в год!

Знаю, мне бы лучше решать свои проблемы.

Зачем я бессмысленно трачу энергию на негодование, вместо того чтобы изменить свою ситуацию? Я должна была прекратить постоянно критиковать Мэнди. Возможно, высказывания моей матери по поводу «ношения чужой обуви, стирания чужих носков и чего-то еще» в какой-то мере справедливы.

Причина отчасти в том, полагала я, что моя работа теперь не захватывает меня так, как раньше. Я больше не хотела лезть из кожи и полностью выкладываться, пытаясь угодить хозяевам. Мы живем в разных галактиках. Пожалуй, я вполне могла бы быть довольной своей жизнью. Чем плохо поболтать с прислугой, затеять веселую возню с детьми? Я сказала себе: хватит, отныне меня не волнует, сердится на меня Джуди или нет. Похоже, она несчастна сама по себе, и не стоит относить это на свой счет. И вдруг… у меня возникло жуткое подозрение! Я позвала Делму, чтобы она помогла мне его опровергнуть.

— Встань, пожалуйста, здесь, — указала я, с сильно бьющимся сердцем. Закрыла дверь и села на постель. Я говорила обычным голосом, представляя, что беседую с Мэнди по телефону. Через пару минут я вскочила и открыла дверь. — Ну, что ты слышала?

И Делма слово в слово пересказала всю мою «беседу»…

О мой Бог! Наши с Мэнди телефонные разговоры! Они все мгновенно пронеслись у меня в голове. Ужасные истории, жалобы… Кто знает, что я говорила, когда Джуди стояла тут и слушала? Неудивительно, что она так странно вела себя со мной! Надо быть осторожнее. Начиная с этого момента. О, вероятно уже слишком поздно? Положение уже не исправить.

Позвонила мама и сообщила: моя младшая сестра Трейси вместе с лучшей подругой и ее семьей отправились путешествовать по Калифорнии.

— Они, конечно, заедут и навестят тебя, когда будут в Лос-Анджелесе, — сказала мама.

— Вот здорово! — обрадовалась я. — До смерти хочется повидаться с кем-нибудь из Орегона!

— Я очень рада, что вы с Трейси встретитесь, но ты должна помнить кое о чем. Ты знаешь, мы любим Нэнси и ее семью. Но, видишь ли, вряд ли они будут гармонировать с тем местом, где ты живешь. И имей в виду, семья Овитц будет не в восторге от тех, кто путешествует на старом грузовике с трейлером.

Сильный аргумент. Отец Нэнси — замечательный человек. Отдаст последнюю рубаху, если тебе это будет нужно. Но он тот же Джед Клэмпетт без миллионов, даже несмотря на то, что жил поблизости от золотого прииска рядом с Коттедж-Грув. Я стала молиться, чтобы вместе с ними не приехал дядя Нэнси! Он вообще точная копия кого-то из тех, о ком так любит рассказывать Лари-Кабельщик[89]. А уж их пес Блю и вовсе большой оригинал — обожает пиво!

Я невольно принялась размышлять о жизни моих хозяев и о том, чего они были лишены в своей жизни, отделенные от всего мира богатством и могуществом. Например, они никогда не видела таких вот вывесок, которые сопровождали всю мою жизнь:

«Без обуви и без рубашки не обслуживаем».

«Завтрак лесоруба. Специальная цена $4.99».

«Бургеры «бонанца» (неожиданная удача): три гамбургера за $2.99 (лук отдельно — 15 центов)».

«Продается гараж на десять семей, Лоран-роуд, — много хороших вещей».

«Прием бутылок и банок во дворе».

Несколько дней спустя напротив нашего дома остановился старенький пикап «шеви». Отец Нэнси, Гари, сидел за рулем, а его последний охотничий трофей — огромная пара оленьих рогов — был привязан ремнями к решетке радиатора. Чемоданы и вещевые мешки были свалены кучей в кузове. Грузовик тащил на буксире старенький трейлер, несколько помятый и местами ржавый. Услышав дребезжание звонка у главных ворот, я кубарем скатилась с лестницы и перед главным входом обнаружила Джуди. Раскрыв рот и вытаращив глаза, она смотрела на происходящее.

— Что это? — ахнула она.

— Секундочку, это моя сестра, — пробормотала я, проносясь мимо.

Я со всех ног летела к воротам. Стоило мне приблизиться, как выскочил Блю, прямиком устремился к ближайшей пальме и задрал лапу. Хорошо хоть, что писал он не пивом «Бад лайт»!

— Извини, ему действительно стало невтерпеж, — улыбнулся Гари. — Подозреваю, что в здешних местах имеются определенные правила насчет домашних животных. Пожалуй, это справедливо.

Услышав его голос, я почувствовала, как меня вдруг захлестнула волна тоски по дому. Мне захотелось снова оказаться среди «своих» — обыкновенных людей.

Я всех обняла, особенно крепко Трейси. Я была вне себя от радости и даже не могу передать словами, насколько была счастлива видеть их, но я знала также, что моя хозяйка по-прежнему стоит в дверях, испепеляя нас взглядом. Правда, меня это не волновало. Сегодня была суббота, мой выходной. И я могла бы стоять тут хоть целый день, если б пожелала.