создавали. Жаль, Винцер не написал, сколько месяцев они учились заряжать и разряжать эту пукалку.

Мне как-то поручили из числа вновь набранных контрактников сформировать расчет орудия, обучить его и уже с этим расчетом выехать на полигон на учебные стрельбы. Неделю срока дали. Никто из контрактников до этого в артиллерии не служил. На четвертый день сдали нормативы по секундомеру основные номера, на пятый — дублирующие. Учились не сутками, по 8 часов в день. На шестой день я объявил расчету выходной. На седьмой начальник артиллерии полка проверил готовность расчета. Всё. Поехали на стрельбы.

По-видимому, с немцами была какая-то проблема из-за чего их будущие офицеры-артиллеристы специально учились тому, что советскому новобранцу достаточно было один раз показать, а летчики наматывали дикое количество летных часов, но воздушный бой вести не умели.

Конечно, это не из-за того, что немцы такая тупая нация. Это принцип немецкой армии — муштра. Сначала отупить новобранца муштрой, а потом его дрессировать. Что у Мухина вызывает восторг и преклонение. Интересно, он прочитал у Винцера, как немцы учили солдат стрелять или пропустил? Думаю, прочитал, просто в его концепцию не укладывается кое-что, поэтому он сделал вид, что пролистал страницы.

Вот как немцы учили солдат стрелять из винтовки:

«Засим нас учили стрелять, подняв прицельную рамку, и ловить цель на мушку, заряжать и ставить на предохранитель, разряжать и вынимать патрон. Мы получили две патронные обоймы и учебные патроны из латуни, а ведь ребенком я играл боевыми патронами. Учебные патроны полагалось ежедневно чистить асидолом. Если они недостаточно блестели, назначались дополнительные полчаса строевой подготовки.»

Научились ловить цель на мушку на учебных патронах из латуни! Боевых патронов они так и не увидели. Чего после этого удивляться, что по нашему пулеметчику вели огонь 4 пушки и 8 пулеметов, но он, расстреляв все патроны, на виду у всей этой палящей в молоко компании встал и ушел в лес?!

Как здесь не запить, если с такой подготовкой приходилось с иванами воевать? Пили они постоянно, если верить Винцеру. И это шло с самого верха.

Командир дивизии собирает офицеров ставить задачу.

«В штабном автобусе командира дивизии собрались командиры подразделений для обсуждения плана боевых действий. То был настоящий показ мод: черные и серые кители, френчи и кожаные жилеты, серые рубашки и черные галстуки, яркие шелковые платки и шали, черные береты и пилотки всех видов, галифе и сапоги, лыжные брюки и шнурованные ботинки. Каждый носил то, что хотел, или то, что имел. Все были одеты по-разному. Различными были также способы и приемы, с помощью которых каждый из участников совещания представил свой картографический материал. Один небрежно вытащил карту из-за голенища сапога, а другой из-под обшлага рукава; один привез карты в планшете, а другой весьма аккуратно приколол карты кнопками к складной доске.»

Какая-то цыганщина, а не командиры. В РККА такое даже немыслимо было. Это у целого командира дивизии совещание! Мало того, что форма одежды… у нас перед командиром роты попробовал бы взводный достать свою карту из голенища! Карта командира, твою мать!

Тем более, невозможно представить, что постановка задачи у командира дивизии начинается с «давайте бухнём сначала»:

«Прежде чем начать совещание, полковник приказал наполнить коньяком большие стаканы — он много дней не виделся с командирами частей.»

В одном из боев Винцер, уже командир дивизиона, удрал с позиции, когда на него пошли наши танки, потом оправдывался перед генералом, и опять:

«Генерал, положив руку на мое плечо, заметил благожелательно:

— Успокойтесь, Винцер, все в порядке!

Засим генерал предложил мне стакан коньяку:

— Вот, выпейте для начала! Это настоящий „наполеон“ из рождественского пайка, лучший французский горячительный напиток, какой только существует. Прозит, любезнейший!

— За ваше здоровье, господин генерал!»

Любая беседа с генералом заканчивалась стандартно:

«— Чепуха, с вами происходит нечто совсем другое. Вы служили в пехоте и чувствуете себя у нас не в своей тарелке. У вас нелады с начальником оперативного отдела. Я это знаю. Но, мой дорогой, не падайте духом. Выпьем.

— Ваше здоровье, господин генерал!»

Я масштабов этой тевтонской гениальности осознать не в состоянии. С одной стороны, сначала готовят солдат и офицеров методом отупляющей муштры, прививая на уровне подкорки исполнительность неразмышляющего механизма, а при попадании в условия фронта — поголовное пьянство командиров с подчиненными, вплоть до генералов, которое хоть у немцев, хоть у индейцев племени Сиу, действует на личный состав разлагающе, уничтожает всю дисциплину на корню.

Хотя, как тут не пить, если все эти парни были отчаянными смельчаками с первых дней войны:

«Никто не задумывался над опасностью предприятия и над тем, что уже не один передовой отряд был истреблен. Мы получили задание и направились к машинам, чтобы его выполнить. Прежде чем освободить орудия от маскировочных веток и вывести машины из леса на дорогу, мы выпили: кто стакан коньяку из французских трофейных запасов, а кто водки, которую мы накануне „нашли“ в деревенской лавке. Все пили — офицеры и солдаты, командиры взводов и водители машин. Алкоголь придает решимости. Перед каждым выступлением — порция крепкого напитка.»

Никто не задумывался над опасностью, но, на всякий случай, каждый незадумывавшийся глытнул по стакану водки. Для профилактики дизентерии, наверно. Чтобы не обкакаться, когда с русскими встретятся.

Первое же серьезное столкновение у Винцера с советскими войсками, с частями, выходившими на прорыв из окружения, кончилось тем, что сначала немцы всех наших убили, как это у них заведено, а потом пошли танки Т-34 и раздавили всю роту противотанковых пушек, потому что снаряды от танков отскакивали…

* * *

…Разумеется, нельзя о масштабах какого-то явления судить по единственному источнику. Тем более, что сам Бруно Винцер к немецкой армии относился весьма критически, несмотря на то, что ему хотелось изобразить себя и своих товарищей по «счастью» оказаться на войне против СССР в героическом виде. Жертвы нацизма тоже, конечно, брошенные в мясорубку Восточного фронта, но честные солдаты… Всегда конкретно «под мухой». Но если то, что написано у него насчет системы подготовки военнослужащих вермахта и отношения в нем к алкоголю, как о явлении системном, правда, то шила в мешке не утаишь. То, что очень многие наши ветераны отмечали, как немцы в атаки любили ходить почти всегда так хватанув шнапса, что едва на ногах стояли — подлая клевета, разумеется. В лучшей армии мира с самой четкой и грамотной