«Верно, это и есть истинный воин Улья» — подумал я печально, и закрыл глаза, всё глубже погружаясь в невидимый обмен мыслями. Измышления насекомого было сложно понять. Он перемежал свои мысли концепциями, которые не находили соответствия в моём разуме. И лишь описания простейших, примитивных действий обретали для меня смысл.

Внезапно я понял, что он мне предлагает.

— Ты хочешь получить Проектор, а взамен ты не будешь её убивать?

Я услышал утвердительный ответ, и замер в ужасе. Существо знало, что такое Проектор, и понимало его ценность. А я уже давно обдумывал последствия, если бы жуки правда получили в своё распоряжение такое оружие. Начиная от попытки истребить бессчётное множество людей, как мы на Земле травили тараканов, и заканчивая попытками начать разводить нас, как скот. Последствия будут непредставимые — и я приложу к ним руку, если соглашусь на его сделку.

Если бы я мог, то заметался бы в окружающей меня мгле, но я не мог пошевелить сейчас даже пальцем. Меня принуждали к ужасному выбору. И сердце содрогалось от вида острого когтя, что прижимал к полу Белку. И на душе было муторно от осознания того, что выбор придётся делать мне уже скоро.

Словно поняв мои колебания, разумное насекомое нажало когтем на нежную кожу девушки ещё сильнее, пролив каплю крови. Оно будто пыталось поторопить меня. Сказать: «решайся. Или выбор я сделаю за тебя».

— Ты считаешь это равноценным обменом? — мои губы не шевельнулись. Внутри меня звучал Шут, но его каким-то образом Лепесток Тьмы его слышал.

Мысленный стрёкот звучал так же беззвучно, как и мой голос. Смыслы, передаваемые словами жука, были недоступны моему разумению. Но я с удивлением понял одно — он действительно полагал обмен равноценным.

— Но... — я заколебался, ощутив удивление, которое поднималось из самой глубины моей души. И вдруг, тьма сгустилась ещё сильнее. Во мгле исчезли силуэты спутников, и фигура жука пропала в тумане. Шут стал звучать в моей голове всё громче.

— Теперь нас не услышат, — прошелестел Шут, и я отчаянно выдохнул воздух.

— Что происходит, Шут? Что ты сделал?! — я всё меньше понимал, что происходит. На миг мне даже почудилось, будто никакого жука-воина не было и в помине. А были лишь мы, с моим призрачным спутником.

— Это время и место, которое есть лишь внутри нас, Антон. Здесь мы можем говорить, пока не устанем от общества друг друга. Мы здесь по одной-единственной причине — я ненавижу, когда выбор делают за нас. Пусть даже его делает за нас время.

Я тяжело вздохнул, пытаясь осознать то, что происходит.

— Это действительно происходит, Шут? Белку держит разведчик Улья, и требует в обмен на неё Проектор? — я поддался соблазну поверить в то, что ничего не случилось. Ведь пропала же гусеница? Пропал же проход сквозь стену?

— Да, конечно! — не слишком довольно бросил мне Шут, без своего обычного ёрничанья. — Как я уже говорил, выбор придётся сделать, и он будет для тебя сложный. Я не буду делать его за тебя.

— Спасибо... наверное, — тихо вздохнул я.

Уж не знаю, за что я был ему благодарен. Даже если вдруг представить, что Аня была для меня дороже собственной жизни — была ли она при этом дороже жизней других? Дороже не мне лично, а... в общем? Если насекомые получат в свои лапы Проектор, то это будет стоить жизни многим и многим. Страшно себе представить, что они смогут с ним сотворить.

Но как много значило для меня чужое благо? Что мне было за дело, если умрут хоть даже тысячи других? Что мне было с того, будут они жить или нет? В моём сердце была только Белка, а все прочие... кто они мне? Почему я должен ради них жертвовать, хоть даже не своей жизнью — но жизнью дорогой для меня девушки?

Шут сказал правду — выбор действительно был непростой.

— Мы уже однажды отказались идти в Извлекатель, хоть даже в нём ничего с нами бы не случилось, как узнали мы позже, — напомнил он мне. — Выходит, если следование правилам означает для нас смерть — мы будем их нарушать.

— Значит ли это, что общество должно совсем перестать нас заботить? — спросил я.

— Есть некая ирония в том, что когда личный интерес полностью побеждает, общество погибает — и погребает личность с собою вместе. Можно спасти Белку лишь для того, чтобы однажды её убил яд, который распылят в тоннелях жуки — вместе с твоими будущими детьми, Антон, и множеством других людей, кто-то из которых иначе мог бы заменить для тебя... хоть даже её. Просто ни ты, ни она ещё друг о друге не знаете. В этом ирония, Антон. В этом ирония.

— Я... тоже склоняюсь к тому, чтобы попробовать её выручить без обмена... или попробовать перехитрить жука, — я признался.

— Не получится, — как мне показалось, покачал он головой. — Слишком быстрый. Слишком внимательный для нас враг. Его мозг устроен немного не так, как у людей. Он не отвлекается от задачи.

— Значит, ты тоже говоришь, что мы должны ему отказать, и будь, что будет? — удивился я.

— Разве?! Подумай ещё раз, Антон, с кем ты говоришь,