– Мы сейчас не те, что прежде. Мы изменились. Повзрослели. Не надо нас пугать развалом, междоусобицей и войной.

– Я не пугаю. Я хочу, чтобы вы сами вспомнили, хоть это и было давно… и словно не с нами, да? Короткая память такая? – Гектор смотрел на них. – А вот я не забыл. До конца дней своих не забуду. Вы считаете мраком, Герда, то, что сейчас вокруг вас? Я вам сейчас расскажу о настоящем мраке…

Он умолк на секунду.

Зеленые склоны гор…

Снега Тебулосмты – вершины Восточных Кавказских гор в сиянии солнца. Небесная синева… Птица в небе над головой…

Разбитая дорога до заброшенной метеостанции… Когда-то в оные времена с метеостанции запускали шары-зонды… По дороге высоко в горах в аул ползли «газики» и «москвичи». Потом все это сгинуло…

Только выщербленная кирпичная кладка с отметинами от пуль…

Слепые оконные проемы метеостанции…

Запах пороха…

Разбитая горная дорога, где каждый камень впивается, как…

– У меня был брат-близнец, – произнес Гектор. – Вторая Чеченская… о которой вы, наверное, уже и не помните, и последующие годы… Мы с ним служили в одном подразделении. Он был нашим командиром, моим командиром. Он был всем для меня. Ночью в селе Старые Атаги напали на комендатуру… Там всех наших положили, забрали в плен полковника… У нас была база в ущелье – нам тут же сообщили о нападении. Эта группа… боевики, они сразу ушли в горы. Высоко. На БТРах туда не проедешь. Мы пошли за ними пешком, наше подразделение. Приказ был на их ликвидацию. Преследовали их три дня… Мы с братом альпинизмом с шестнадцати лет занимались, батя нас приобщал, он сам альпинист. Мы решили вдвоем подняться по склону – так быстрее. Поднялись… И он, мой близнец, ушел на разведку. Один. Без меня. Мне приказал связь наладить для вертушки, чтобы прилетели – угрохали их там с воздуха. Брат попал в засаду. Они его взяли. Когда потом мы туда пришли с отрядом к этой метеостанции заброшенной…

Он закрыл глаза на миг.

Кирпичная стена с отметинами от пуль…

Черные потеки крови…

Лужа крови в пыли…

Растерзанные ризы…

Стреляные гильзы…

Блистательный Кавказ…

Вечные снега горы Тебулосмты…

Птица над головой…

– Моего брата прибили к стене. Ему распороли живот. Он был еще жив, когда из него живого вытягивали кишки, намотав их на штык… Я это увидел там… увидел, какого цвета его печень… как все это выглядит… пахнет… и сколько крови выливается при этом…

– Гек! – окликнул его майор Ригель. – Остановись!

– Нет. Тут про мрак речь зашла. – Гектор поднял руку. – У меня есть, что сказать по поводу мрака. Но всего этого им оказалось мало. Мы как-то забыли, что творили в Чеченскую войну наши маленькие кавказские друзья… Они отрезали моему брату-близнецу гениталии. Член ему отрезали. Они превратили его в евнуха, прежде чем он умер, прибитый к той стене… Я не спас его. Я не сумел. Я вернулся в нашу Трою один, без брата. Я хочу сказать вам всем, чтоб вы знали – да, я служу, как пес цепной, и буду служить. До последнего моего вздоха буду служить, буду оберегать. Буду охранять. Буду давить всех, кто только замахнется! Чтобы это все так и осталось в прошлом. Не повторилось. Чтобы вы… девочки, мальчики, дяди, тети, полицейские, якобинцы, консерваторы, либералы, журналисты, адвокаты, писатели, пиарщики, политики, дебилы… суки… не перегрызли друг другу глотки. Чтобы жили-поживали, счастья себе наживали… пили свой кьянти в ресторане… ходили на фитнес… в перерывах между гражданскими протестами и трепотней на шоу ездили в спа-отели и на лыжах покататься в Альпы. Пили свой мятный капучино! Надо будет – только за одно это… я умру.

Он достал из кармана косухи в заклепках две скомканные купюры и бросил на стол. Расплатился за вино. Повернулся и вышел вон из уютного банкетного зала, оставив их в тягостном молчании.

Его нарушили слова Герды:

– Фима, не надо меня провожать до дома, ладно? Вызовите мне, пожалуйста, такси.

У себя в номере Катя не могла уснуть. Сидела на кровати в подушках, опершись на изголовье.

Ночная звенящая пустота…

Тьма…

Растерзанный близнец-спецназовец…

Лесик Кабанов, в свои десять лет нашедший отца, висящим в петле под потолком…

В половине двенадцатого ей неожиданно позвонил Вилли Ригель.

– Катя, вы его не видели в отеле? Он не возвращался? – спросил он тревожно.

– Не видела. Я у себя в номере.

– Посмотрите из окна на стоянку – его машина там или нет?

Катя слезла с кровати, подошла к окну. Стоянка отеля, освещенная фонарями.

– Машины нет. А что случилось? Вилли, что-то опять, да?

– Нет. Но у меня сердце не на месте. Если хотите – снова интуиция, предчувствие. Я ему звонил уже трижды. Он не отвечает. И сообщение послал, тоже глухо.

– Ему просто сейчас надо побыть одному. Вилли, не беспокойте его! Ему ни до кого.

– Вы не поняли. Его сейчас одного оставлять никак нельзя. Вы в тот вечер, когда мы ездили на задержание, ничего странного в его авто не заметили?

– Нет… а что? О чем вы? – Катя внезапно тоже встревожилась.

– Послушайте, сделайте, пожалуйста, как я вас попрошу. Напишите ему сейчас сами. Возможно, вас он не проигнорирует, потому что… Короче, узнайте у него, где он конкретно находится. И сразу сообщите мне.

– У меня нет его номера.

– Запишите. Добавьте его в Whats App. – Вилли Ригель быстро продиктовал цифры.

Катя сделала, как он просил: добавила номер Гектора в контакты. Тревога Ригеля передалась ей. О чем он? Почему так нервничает? Почему не хочет категорически оставить Гектора в покое, после всего, что тот рассказал?

Она написала сообщение: «Гектор, вы в порядке?» Отправила.

Получено. Галочки – просмотрено. И ответ:

Сейчас приеду к тебе. Сожгу в пепел. Зацелую. За… Нецензурное слово, означающее многократное совершение полового акта.

Катя едва телефон не уронила. Она покраснела как рак. Да что же это такое?!

Позвонила Ригелю:

– Он сейчас ответил, что приедет ко мне. Вилли, во что вы меня втравили?! Он пьян! Это он вас попросил, да? Это вы вдвоем придумали? Специально?!

– Не кричите. Вы не понимаете. Он не пьян. Спускайтесь в холл на ресепшен. Я сейчас из отдела подойду. Мы его вместе встретим, если приедет.

Катя оделась, спустилась. В холле гостиницы по случаю позднего часа приглушили верхний свет. Через пять минут подошел майор Ригель – в штатском, опять в черной толстовке с капюшоном. Они прождали полчаса. Катя уж подумала – все, отбой. Но внезапно за окном – резкий визг тормозов. Черный «Гелендваген» Гектора Борщова, совершив полицейский разворот на полной скорости, остановился, не заезжая на стоянку. Они вышли. Подождали минуту. Но из «Гелендвагена» никто не появился. Тогда Вилли Ригель ринулся к машине сам. Катя за ним.