Она покачала головой.

– Дома. Мы можем уехать прямо сейчас? – повторила просьбу Зоя.

Мрасс пытливо всматривался в ее лицо, чувствуя, что с девушкой происходит что-то нехорошее. Взгляд потух, в глаза не смотрит, пытается ни о чем не думать, не желая выдавать эмоций.

– Можем, – резче, чем требовал момент, ответил Юлиан, раздосадованный внезапными изменениями, произошедшими с Зоей. – Уже идем.

Он подошел к Иварджу и извинился.

– Встретимся на заседании.

– Да, конечно.

Покидали вечеринку молча. Зоя не смотрела на мрасса и старалась справиться с холодом, парализующим изнутри. Как же она ненавидела, когда тело выкидывало вот такие фортели! И согреться невозможно!

И прижаться не к кому.

Не к кому…

В гланже они молчали.

Так же молча прибыли на виллу Юлиана и прошли в его кабинет.

Юлиан подошел к столу, присел на краешек и скрестил руки на груди.

– Говори.

Коротко и ясно.

Снова приказ.

Зоя сжала кулаки.

Как же она устала…

Как устала!

От предательства. От лжи.

От того, что ею играют, словно куклой.

Да она и была вещью!

Ширас.

Только немного подзабыла об этом.

Но ей напомнили.

Стоит, пожалуй, поблагодарить за это.

– Скажи, – начала она, но неожиданно поняла, что слова даются с трудом. Пока летели в гланже – эмоции кипели. Решила, что скажет все, что думает, но теперь слова застряли в горле. – Скажите, господин мрасс, что не так с моими генами?

Варшавский чуть заметно поморщился, услышав обращение. Серые глаза превратились в стальные.

– И с кем же ты побеседовала в мое отсутствие? – Губы скривились в холодной усмешке, от которой в животе Зои образовался тугой узел.

– Какая разница? – Девушка вспыхнула.

– Уж ответь, сделай милость.

– Не хочу.

– Придется. – Холодные слова полоснули по сердцу словно ножом.

Резкое изменение в поведении мрасса только подтверждало ужасающие выводы.

Песочный за́мок, старательно возводимый ею в раю, разрушился.

Зоя выпрямила спину и смело посмотрела в лицо Варшавскому.

– Понятия не имею. Нашелся добрый человек, просветил.

– Неужели? – скептически заметил Варшавский и, оттолкнувшись от стола, сменил положение. Обогнул его, сел и сцепил руки в замок. – Что именно сказал тебе добрый человек?

Зоя покачала головой, также усмехнувшись в ответ.

– Юлиан, неужели сложно ответить на вопрос? Я просто хочу знать, что не так с моими генами?

– С твоими генами как раз все так.

– Почему ты уходишь от ответа?

– Потому что считаю, что ты не готова к разговору! – неожиданно громко выкрикнул Варшавский и ударил раскрытой ладонью по столу. Ураган гнева и раздражения обрушился на Зою, едва не затмив ее собственную боль. – Зоя, черт возьми! У нас все было хорошо! Мы нашли общий язык! Наконец начали общаться! Что тебя не устраивает?

– То, что ты скрываешь правду, Варшавский! – закричала она и быстро преодолела разделявшее их расстояние. Встала напротив стола и уперлась в него ладонями. – По-твоему, это нормально? Ты знаешь что-то, касающееся меня, но скрываешь! Умалчиваешь! Юлиан, это неправильно! Так не должно быть! Я имею право знать! Имею! Или…

Зоя взглянула в стальные глаза и замолчала.

– Не имею, да? – уже тихо, едва не плача, проклиная себя за слабость и излишнюю доверчивость, прошептала она. – Юлиан…

– Зоя, тебе надо успокоиться, – его слова, произнесенные холодным четким тоном, только подлили масла в огонь.

– Я спокойна, – произнесла она, сотрясаемая мелкой дрожью.

– Сядь, – последовал очередной приказ.

– Не хочу. Юлиан, кто я для тебя? Ширас?! Ширас, и только? Бесправная? Пригодная только для продления твоего рода?

– У тебя истерика.

– И что? Да, у меня истерика! Я же нестабильна! Неадаптируемая! Бракованная! Юлиан, я так больше не могу! Слышишь меня? Не могу!

– Сядь, я сказал! – на этот раз он рыкнул.

– А если не сяду? Что ты сделаешь? Силой заставишь? – Зоя не понимала, почему противится его словам, какой бес в нее вселился. – Я же ширас! Никто! Меня можно и заставить!

Она добилась своего.

Вывела его из себя.

Действовал Юлиан быстро.

Оказался рядом, схватил за плечи и тряхнул.

– Посмотри на меня! – прорычал ей в лицо. – Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня и успокоилась! Иначе никакого разговора не получится!

– А у нас он и так не получится! Ты не желаешь говорить правду! А я хочу ее знать! Если не скажешь, узнаю сама!

Последнюю фразу говорить не стоило. Это она поняла потом. Когда анализировала безобразную сцену, которую устроила.

Глаза Юлиана прищурились, губы плотно сжались. Даже сквозь собственные негативные эмоции Зоя почувствовала, что от Юлиана исходит холод. Не возбуждение, к которому она привыкла, а злость и сдерживаемая ярость.

В голове мелькнула мысль: «У нас и эмоции одинаковые…»

– Интересно, и как же ты будешь узнавать правду?

Слова резали без ножа.

Он продолжал удерживать, и Зое пришлось запрокинуть голову, чтобы создать хотя бы иллюзию того, что они разговаривают на равных.

– Добрые люди помогут.

– Как сегодня? – съязвил он. – Испортили тебе жизнь, а ты и рада.

Он разжал руки, и Зоя пошатнулась, едва не упав.

– Жизнь мне портишь ты, а не они!

– Даже так?

– Да!

В голове Зои задребезжал предупредительный звонок, на который она не обратила внимания.

Зря.

Мужчина покачал головой и вернулся за стол.

Молча, изучающе и, как показалось Зое, бесконечно долго смотрел на нее.

Она не отводила взгляда.

Хотя чувствовала, что надо остановиться. Интуиция говорила, нет, кричала, что мрасс пытается договориться, делает попытки сохранить отношения. Но на лицо Зои точно забрало упало.

– Хорошо, – наконец произнес Варшавский.

И от этого «хорошо» повеяло таким холодом, что будь возможность – заморозил бы океан за окном.

Зоя решительно вздернула подбородок. Она не собиралась идти на попятный.