– Увы, да! Потому что я предал хозяина, потому что провел в дом шайку разбойников, которым хотел отдать малышку Миртиль, – ведь именно в этом и заключается мое преступление, не так ли, Жийона? И где, как не на костре, который ты мне уготовила, смогу я лучше всего искупить вину?

Жийона вздрогнула, так как в эту секунду она подумала, что Маленгр, чтобы наверняка лишить ее жизни, решил пойти на смерть и сам.

– Симон, – вскричала она, – мой дорогой Симон, я не хочу, чтобы ты умирал!

– Зато я хочу! – промычал Маленгр.

«Почему, – размышляла Жийона, – он сразу же не придушил меня? Почему не открыл замки теми ключами, которые я ему показала?»

– Послушай, Симон, – продолжала она вслух, – это будет в самом деле ужасно, если мы, которые так любим друг друга, умрем такой глупой смертью! Прости меня, если сможешь, за то, что я ложно донесла на тебя монсеньору. Прости за то, что распорядилась бросить сюда! Клянусь тебе, Симон, что все это было лишь для того, чтобы попугать тебя, как пугал меня ты сам. Но еще до рассвета я бы тебя освободила, и доказательством этому служит тот факт, – добавила она, пристально посмотрев на Симона, – что я принесла ключи от замков!

Симон вытер слезы одной рукой, тогда как другой продолжал крепко держать Жийону.

– Правда? – спросил он. – Ты действительно бы меня освободила?

– Да именно для этого я сюда и пришла! – сказала Жийона. – Все, что я тут наговорила – глупости, сумасбродство! Ты слишком нужен мне живым, чтобы я могла желать твоей смерти. Мы оба, Маленгр, хотим разбогатеть, а без тебя у меня ничего не получится, как и у тебя без меня… Знаешь, что? Давай-ка откинем в сторону все наше лицемерие. Будем хоть раз, хоть разок в нашей жизни честны друг с другом. Выслушай меня внимательно, и мы заключим окончательное примирение, так как у меня есть план, который неизбежно принесет нам богатство, безотносительно от того, что мы решили насчет Буридана.

На сей раз Маленгр перестал хныкать.

– Я тебя слушаю, – холодно произнес он.

– Да, но поклянись мессой и гостией[14], что никогда больше не станешь ничего против меня злоумышлять.

Маленгра очень удивила эта просьба Жийоны. Обычно, если какое противоборство и возникало, то, как правило, она сама первая его и начинала. Однако же он ответил:

– Клянусь тебе в этом гостией и мессой.

– В таком случае, – сказала Жийона, – мы оба спасены, и эта ночь, которая должна была увидеть нашу смерть, станет ночью нашей помолвки. Отныне мы навек связаны друг с другом, так как я тоже, клянусь мессой и гостией, во всем буду помогать тебе и хранить тебе верность! А теперь, слушай. Я начну с того, что открою замки и освобожу тебя.

– Хорошо, – проворчал Симон Маленгр. – А потом?

– А потом мы поднимемся наверх и заберем малышку Миртиль.

– И куда же мы ее отвезем? – спросил изумленный Маленгр.

– В Ла-Куртий-о-Роз, где и устроимся; я – чтобы присматривать за Миртиль, ты – чтобы приглядывать за своим сокровищем. Затем мы предупредим Буридана, а я, знаешь ли, пользуюсь достаточным его доверием для того, чтобы он поверил всему, что я ему скажу. Или даже лучше: мы привезем ему Миртиль, получив прежде от Буридана щедрое вознаграждение.

– Превосходно! – воскликнул Маленгр. – Остальное предположить несложно: затем мы предупредим монсеньора де Валуа и, уже с этой стороны, получим не только прощение, не только возвращение в милость, но и еще более щедрое вознаграждение, которое мы позаботимся получить прежде, чем укажем монсеньору дорогу к Миртиль… Превосходно!

– Не только к Миртиль, но и к Буридану, которого – со всеми доказательствами – мы представим монсеньору как его сына. В общем, монсеньор одним выстрелом убьет сразу двух зайцев: получит Миртиль и избавится от стесняющего сына. Мы же окажемся вправе потребовать от него все, чего пожелаем!..

– Божественно! – вскричал Маленгр. – Божественно!

И Маленгр, в самом деле воодушевившись, Маленгр, который и думать уже забыл о той странной и ужасной ситуации, в которой он оказался, заключил Жийону в объятия и расцеловал в обе щеки, тогда как Жийона улыбалась улыбкой стыдливой и скромной. То был отвратительный поцелуй этой мерзкой помолвки.

– А теперь, – продолжала Жийона, роясь в карманах, – поспешим-ка и начнем с самого начала…

– Да, – сказал Маленгр, – начни с того, что открой замки, раз уж у тебя ключи.

– Должно быть, я их где-то обронила, – промолвила Жийона через несколько секунд, – не могу найти… А, да вот же они!..

И, обведя камеру взглядом, Жийона хотела встать, чтобы сходить подобрать ключи.

– Не спеши, – проговорил Маленгр, не ослабляя хватки.

Жийона вздрогнула.

Быстрым взглядом она просчитала расстояние, что отделяло ключи от Маленгра, и все поняла!..

Однако она оставила свои измышления при себе. И, хотя Симон поклялся мессой и гостией, – что было клятвой весьма серьезной, – она пообещала себе внимательно за ним присматривать.

– Да вот же они, ключи-то! – повторила она.

– Гляди-ка, и правда! Но как они там очутились? Честное слово, сам бы я их и не заметил, так как что-то плоховато стал видеть в последнее время.

– Как бы то ни было, Симон, если ты хочешь отсюда выйти, если ты хочешь, чтобы мы провернули это дельце, мне нужно открыть замки, а для того, чтобы открыть замки, я должна взять ключи, а для этого тебе придется меня отпустить!

– Как здраво ты мыслишь! – промолвил Маленгр. – Согласен с тобой по всем пунктам, за исключением одного, так как не вижу необходимости тебя отпускать… Напротив, если я тебя отпущу, ты можешь упасть и пораниться, а ведь ты мне так дорога, что у меня сердце разорвется на части, если ты поранишься, спасая меня. Так что, Жийона, я тебя не отпущу!

Жийона улыбнулась и сделала вид, что сочла логику мэтра Маленгра убедительной. Она потянулась за ключами, в то время как Маленгр держал ее за запястье так же крепко, как тонущий держится за доску, в которую ему удалось вцепиться.

Через несколько мгновений Жийона открыла замки, цепи упали, и Симон Маленгр обрел долгожданную свободу.

* * *

Когда граф де Валуа, вызволенный из плена, как мы видели, самим королем, вернулся домой после того разговора, где решалась участь Мариньи, он первым же делом поинтересовался, где Симон Маленгр и Жийона. Его капитан стражи, поздравив графа со счастливым возвращением, заявил, что Симона Маленгра они задержали в ту же ночь, когда монсеньора похитила шайка разбойников.