Но он лгал. На самом деле он вручил его как трофей своему сыну. Сыну-победителю-Афшина.

Дрожащими руками она утерла слезы. Она даже не знала, что Али уже вернулся. Впрочем, Нари старательно избегала каких бы то ни было новостей о нем. Нервозное состояние Мунтадира и все возрастающие объемы поглощаемого им алкоголя были достаточным напоминанием о том, что Али неумолимо приближается к Дэвабаду.

С противоположной стороны послышались шаги.

– Бану Нахида? – пискнул женский голос. – Госпожа Низрин попросила меня сходить за вами. Она просит передать, что вас ожидает Джамшид э-Прамух.

Нари вздохнула, опустив взгляд на книгу, которую читала перед тем, как ее отвлек Ализейд. Монография, написанная Нахидами, была посвящена проклятиям, которые препятствуют процессу выздоровления. Кто-то из послушников Великого храма наткнулся на книгу, перебирая старые архивы, и Нари захотела как можно скорее ознакомиться с текстом. Но дивастийский язык оказался для нее слишком сложным, архаичным, и Нари была на грани того, чтобы обратиться за помощью к переводчикам.

Но Джамшид ждать не будет. Уже несколько недель он донимал ее просьбами возобновить лечение. Его отчаяние возрастало симметрично той скорости, с которой катился по наклонной Мунтадир. Вопроса «почему?» не возникало. Нари понимала, как сильно бьет по Джамшиду то, что он, начальник охраны, потерял возможность обеспечивать Мунтадиру личную защиту.

Нари сделала глубокий вдох.

– Сейчас приду.

Она отложила фолиант в сторону, поверх арабской книги о больницах – во всяком случае, Нари решила, что о больницах, хотя у нее пока не было времени все прочесть. Как бы Мунтадиру ни хотелось раздавить ее мечту о восстановлении семейной больницы в зародыше, Нари сдаваться не собиралась.

Она поднялась, спрятала ножны с кинжалом под платьем, заткнув их за пояс. Усилием воли она выкинула Али из головы. И Дару вместе с ним. В первую очередь нужно думать о пациентах. Нари как никогда была благодарна за то, что у нее есть работа, в которой она может полностью раствориться.

Лазарет встретил привычным столпотворением и запахом серы. Пройдя через приемный покой, она нырнула за шторку, отделявшую ее рабочую зону от общего зала. Пальцы скользнули по гладкому шелку, на который были наложены особые чары, чтобы приглушать шум по обе стороны занавески. Задернув ее, Нари могла спокойно обсуждать с Низрин чей-то неутешительный диагноз, не боясь, что их разговор будет услышан.

А еще через зачарованную ткань не слышно криков бьющегося в агонии пациента.

Джамшид и Низрин уже дожидались Нари. Джамшид с бледным, но решительным видом лежал на кушетке.

– Да будет гореть твой огонь вечно, бану Нахида, – поздоровался он.

– Взаимно, – отозвалась Нари, складывая пальцы домиком.

Она обвязала шарфом косы так, чтобы те не спадали с плеч, и вымыла руки в умывальнике, заодно плеснув холодной воды себе на лицо.

Низрин нахмурилась.

– С тобой все в порядке? – спросила она. – Твои глаза…

– Все хорошо, – соврала Нари. – Я просто огорчена, – решив выплеснуть весь негатив, вызванный встречей с Али, в другое русло, она скрестила на груди руки. – Книга написана на каком-то древнем наречии, в котором сам черт ногу сломит. Придется возвращать книгу в храм, чтобы кто-нибудь перевел ее для меня.

Джамшид посмотрел на нее, не скрывая нарастающей паники.

– Это ведь никак не помешает сегодняшнему сеансу?

Нари помедлила.

– Низрин, ты не оставишь нас ненадолго?

– Конечно, бану Нахида. – Низрин поклонилась.

Нари подождала, пока Низрин не скроется за шторкой, и опустилась рядом с Джамшидом на колени.

– Ты слишком торопишь события, – сказала она с мягким укором. – Не надо так. Твой организм идет на поправку. Ему просто нужно время.

– Нет у меня времени, – ответил Джамшид. – Кончилось.

– Время всегда есть, – возразила Нари. – Ты еще молод, Джамшид. У тебя впереди – десятки, сотни лет жизни, – она взяла его за руку. – Я знаю, как ты хочешь вернуться к нему на службу. Снова легко вскакивать в седло и пускать дюжины стрел из лука. Все придет. – Она заглянула ему в глаза. – Но тебе нужно смириться с тем, что для этого могут понадобиться годы. Наши сеансы… Я вижу, сколько боли они тебе причиняют, и главное, как тяжело сказываются на твоем организме.

– Но это мое решение, – упрямился он. – В прошлый раз ты сказала, что вам почти удалось вылечить поврежденные нервные окончания, которые, скорее всего, и стали основной причиной болей в ноге.

Сейчас Нари как никогда хотелось иметь за плечами лет на десять больше практики в лазарете или хотя бы более опытного целителя под боком, чтобы выдержать этот разговор. Смотреть в глаза пациентам, даже незнакомым, уповающим на ее знания, было слишком тяжело, что уж говорить о хорошем друге.

Она попробовала зайти с другой стороны.

– Где Мунтадир? Вы всегда приходили вместе.

– Я сказал ему, что передумал. У него и так сейчас полно проблем, не хватало еще волноваться за мое состояние.

Силы Создателя, он все только усложняет.

– Джамшид…

Его ответ все-таки доконал ее.

– Умоляю, – сказал он. – Я выдержу любую боль, Нари. Я выдержу несколько дней постельного режима. А если тебе покажется, что есть угроза чего-то более страшного, мы всегда можем остановиться.

Нари вздохнула.

– Сперва нужно тебя осмотреть. – Она помогла ему снять шаль, завязанную на плечах. – Ложись на спину.

Они уже столько раз проходили через это, что заучили последовательность действий наизусть. С принесенного Низрин подноса Нари взяла латунную палочку с тупым концом и провела ей по левой ноге Джамшида.

– Жжет по-прежнему?

Джамшид кивнул.

– Но это все же лучше слабости, которую я чувствую в правой ноге. Вот что доставляет больше всего неудобств.

Нари перевернула его на живот. При виде его обнаженной спины она, как всегда, непроизвольно вздрогнула. Шесть шрамов, шесть коротких рубцов обозначали те места, куда вонзились Дарины стрелы. Одна угодила прямо в позвоночник, другая – проткнула правое легкое.

Ты должен быть мертв. Каждый раз, осматривая столь серьезные раны, Нари заново приходила к этому неутешительному выводу. По жестокому королевскому приказу, который должен был служить для Каве стимулом к скорейшей поимке предполагаемых сообщников Дары, к Джамшиду целую неделю не подпускали целителей. За все это время никто не вынул из него стрел. Он был обречен умереть. Почему он выжил – оставалось загадкой. Равно как и то, почему на нем так плохо сказывались ее магические методы лечения.

Нари скользнула взглядом по маленькой черной татуировке на внутренней части его лопатки. Несчетное количество раз она видела эти три спиралевидных иероглифа. Ей они казались бледным напоминанием о ярких витиеватых татуировках, густо покрывавших кожу Дары, среди которых можно было найти и фамильные знаки с родовыми печатями, и списки героических побед, и защитные заклинания. Джамшид только закатил глаза, когда Нари попросила рассказать о них. Оказывается, за несколько поколений, сменившихся после войны, традиция нанесения обрядовых татуировок практически забылась Дэвами, особенно в столице. В шутку он даже пожаловался, что такие старомодные суеверия с головой выдавали его провинциальное происхождение.