между строк, выводила каждую буковку. Только обдуманные слова и голые факты. Никаких порывов эмоций. Закрыв глаза, Драгана успокоила дыхание, напоминая себе, где спрятала свой дневник. Радовалась, что Совет так и не успел до него добраться.

— Оказываешься в Библиотеке, и все часы, что принесены с собой, замирают. Первый зал самый маленький как закуток. Ни дверей, ни свечей. Только несколько магических огоньков, блуждающих под потолком. Стены исписаны древним магическим языком. Руны переливаются, смешиваются, заманивают разгадать загадку. Двери, в которые входишь, сразу исчезают, и остаётся единственный путь ― вперёд. Проходишь большой зал, где уже встречаются первые баррикады из полок и книг. Там старые карты, тайные записки на языке, что затерялся давно во времени. Света чуть больше, но его всё равно недостаточно. И впереди дверь, неприметная, почти слившаяся со стеной, открываешь её и попадаешь в лабиринт из полок, а книг на них столько, что даже не вмещаются и стоят в два, а иногда и три ряда.

Покорёженную дамбу прорвало от усталости хранить всё в себе. Сначала она осторожно подбирала каждое слово, следила за реакцией. Томас смотрел только в пол, но не Михаил. Он вцепился в неё хищном взглядом, будто страшился упустить саму суть.

— Сначала мы блуждали, и было даже весело. Мы не сразу поняли, где оказались. В Библиотеку вошло двадцать человек, самых отважных. Остальные остались снаружи, подготавливая снаряжение, и были на радиосвязи. Жаль, она оборвалась, как только дверь захлопнулась и испарилась. ― Драгана обхватила себя руками и посмотрела на брата. Его челюсть дрожала от гнева или принятия, но он так и не посмотрел на неё. ― Шли наугад. Коридор долго не вилял и сохранял ровность. Первая дверь под номером «3» удивила, и мы решили разделиться. Вот тогда и пришло первое понимание, где мы оказались.

Драгана безмерно устала и хотела спать, но продолжала говорить, сохраняя внешнее спокойствие. А ночь будто и не собиралась заканчиваться, только набирала обороты.

— Когда зашли в первый тупик, пошли обратно. Но двери номер «3» больше не было. Только полки. Ника помечала наш путь, по нему мы вернулись и уткнулись в книги. И даже тогда мы не понимали, с чем столкнулись на самом деле. ― Драгана напряжённо вздохнула, когда Томас всё-таки посмотрел на неё, и продолжила: ― Пошли другим путём, но натыкались на разные двери. Некоторые любили захлопываться слишком рано. Мы ещё несколько раз разделились, на этот раз не специально. И очень скоро узнали ещё один секрет Библиотеки.

Пауза была такой важной, такой необходимой. В Томасе она искала поддержку, но не видела, от этого сердце сжималось в болезненном ритме, лёгкие почти не дышали, и всё равно больнее и невыносимее было видеть злость в его глазах.

— Двери там меняются местами. Как хотят. Как-то я вошла в дверь номер «17» сто сорок семь раз.

— Полтора месяца, ― прошипел Томас. ― Ты молчала больше месяца. Спряталась в своей комнате, избегала нас. Полтора месяца, Драгана!

Он подорвался так быстро, повергая в шок. Тело покрылось липким потом. Драгана чуть не свалилась с пуфика.

— Как я должен тебе верить? Больше месяца мы с отцом пытались до тебя достучаться! Я умолял тебя довериться и рассказать! ― Томас кричал так, что закладывало уши. Его плечи вздымались под тяжестью всего пережитого, от боли, с которой пришлось смириться. ― Я не спал ночами! Караулил у твоей двери, пока ты пряталась от своей семьи! Ты не видела, как волновался отец, что было с матерью! Ты просто решила молчать и позволила нам мучиться в догадках, что с тобой происходит! Изводить себя!

— Я этого не просила, ― Драгана поднялась и отпихнула пуфик ногой, тот с противным скрежетом проехался по паркету. ― Мне нужно было время.

— Время? ― опешил Томас. ― Теперь у нас его так много! Ты теперь ключ, за тобой охотятся! Да, очень много времени осталось!

— Не смей! Ты даже не представляешь с чем я столкнулась в Библиотеке! ― Драгана не выдержала и лишь ощутила, как её комната покрывается барьером магии. ― Думаешь, так просто бродить среди полок и книг? Видеть двери, что постоянно меняются местами и запутывают ещё больше. Так кругами ты можешь блуждать между тремя дверями, пока не свихнёшься, а потом ради великого снисхождения покажется другая. Или будешь постоянно входить в одну и ту же треклятую дверь! Но всё это меркнет, когда все твои страхи всплывают наружу, обретая форму. Они играют с тобой, мучают. Справляешься с одним и можешь получить возможность на передышку. Настолько короткую, что моргнуть не рискуешь. К тому моменту даже группа из ста человек может ни разу не пересечься. А потом, будто ради великой шутки или это новый вид издевательств ― находишь полуживых друзей, смотришь, как они умирают, а ты ничего не можешь сделать. И умирают они жестоко, умоляют освободить их от пыток, но ты не знаешь, как! Их кошмары тебе недоступны, и ты можешь только смотреть, а когда решаешься, то слишком поздно. И вот у тебя новый страх и новый спутник, изводящий тебя. И вдруг ты остаёшься один. Тишина, книги и куча времени. Я прошла каждый поворот, каждый тупик. Но самое страшное ни страхи, ни призраки людей, что доверились тебе, а мысли, с которыми ты остаёшься один на один. Ещё ужаснее, когда от мыслей ничего не остаётся.

— Мы могли тебе помочь! Отец был готов на всё, чтобы помочь тебе. Первые дни после возвращения, когда ты прогнала меня и заперла дверь, он изводил себя, ни спал, ни ел!

Томас ринулся к ней, разъярённый от боли и обиды, но Михаил встал между ними, удерживая его за плечи, не давая подойти ближе.

— Анастасия могла тебе помочь, в её силах было успокоить тебя. Мы бы нашли способ…

— Ты знал, что она чародейка?!

— Что? ― Михаил обернулся к ней, не поверив сказанному. ― Не может этого быть.

— Сколько лет, Томас? ― брат моргнул, отступил и отвёл взгляд. Так он всегда скрывал правду. ― И ты обвиняешь меня в чём-то?

Все разошлись на безопасное расстояние. Тишина рухнула в сознание, все мысли исчезли. Драгана вцепилась в комод, будто это спасение. Сил не осталось. Вина уступила своё место гневу. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Стянув резинку с волос, она позволила густым волнам упасть на плечи и скрыть лицо, перекошенное от стольких эмоций. Мышцы заныли, слабость подобралась слишком близко.

— Ты не был там, Томас! ― Драгана посмотрела на брата, сидевшего на краю её кровати. ― И я всё отдам, чтобы ты там не оказался. Выбравшись,